Талантливый господин Варг

Торговля фальшивыми волками – пожалуй, более странное преступление придумать трудно; хотя, тут же вспомнил он, был один случай с недобровольными татуировками, который ему довелось расследовать несколько лет назад. Парочка свободных художников, занимавшихся граффити, стала грозой маленького приморского городка: они хватали нудистов, наслаждавшихся солнышком в полном одиночестве, и делали им на беззащитных телах небольшие татуировки. Это было настолько невообразимо, что даже в отделе деликатных расследований не сразу поверили, что кто-либо на такое способен. И все же каждый раз предубеждения оказывались несостоятельными: люди способны абсолютно на все, решил Ульф. Для больного воображения предела изобретательности не существовало – вообще никакого.

Он принял решение.

– Дай мне подробную информацию, – сказал он. – Я этим займусь.

Доктор Хоканссон растерянно посмотрел на него.

– Прости, но никакой больше информации у меня нет. Надо было записать его фамилию и адрес, но он хотел расплатиться наличными, а я был очень занят, и…

Ульф беспомощно развел руками.

– В таком случае…

Но доктор Хоканссон его прервал:

– Но, правда, я заметил кое-что – может, это тебе пригодится.

Ульф поднял бровь. Улика? Клочок бумаги, который обронили по невнимательности? На его памяти случались и более невероятные вещи – было, например, одно дело, когда преступник, заходя в здание, которое собирался ограбить, расписался в книге для посетителей. Трудно поверить, но это и вправду произошло – свидетельство необоримой силы бюрократического императива.

– Когда он уезжал, я посмотрел в окно, – сказал доктор Хоканссон. – И заметил, что он водит небольшой грузовой минивэн.

Ульф просветлел.

– Ты запомнил номер машины?

– Нет, – ответил ветеринар. – Но я заметил надпись на борту. Крупные такие буквы. Что-то насчет винтажных мотоциклов. Точное название я забыл, но определенно там было что-то про старые мотоциклы. Под надписью был изображен мотоцикл.

– Понятно, – сказал Ульф. – Это точно должно помочь, – тут он вспомнил кое-что еще. – Не мог бы ты описать мне этого человека? В общих чертах? Возраст? Рост? Цвет волос? Ты говорил, он высокий.

– Да, рослый, крупного телосложения. Не полный, нет – скорее, мускулистый. Славянского типа, – тут он виновато прибавил: – Знаю, знаю, они вовсе не славяне, но, как я уже говорил…

– Да-да, все в порядке, я понимаю. Похож на славянина.

Доктор Хоканссон нахмурился.

– Было еще кое-что. Да, точно, теперь я припоминаю – было.

Ульф ждал.

– У него на шее была татуировка. Совсем небольшая. Вот тут, – ветеринар показал пальцем себе на шею, сбоку, прямо над воротником.

– И что же там было изображено?

Доктор только пожал плечами.

– Я не разобрал. Но, помню, я еще подумал, что татуировка старая, потому что линии расплылись, и разобрать рисунок было трудно. Иногда чернила выцветают, верно?

Ульф сказал, что, наверное, так оно и есть.

– Ничего страшного, пускай даже у тебя не получается вспомнить, что именно там было. Ты сказал мне вполне достаточно. Высокий, плотного сложения мужчина, по-шведски говорит с акцентом, со славянскими чертами лица и татуировкой на шее, имеет какое-то отношение к антикварным мотоциклам. Найти его будет не так уж трудно.

И, пока он это говорил, Ульф внезапно сообразил, как именно он будет действовать. Был у него среди мотоциклистов один контакт – вот его-то он и спросит.

Доктор Хоканссон явно был доволен, что Ульф решил взяться за дело.

– Рад, что вы с этим разберетесь, – сказал он. – Мне этот человек совсем не понравился.

– Что ж, думаю, в этом случае у тебя были для этого основания.

На протяжении всего разговора Мартин молча дремал, свернувшись калачиком на полу. Теперь он проснулся и выжидательно посмотрел на Ульфа. Доктор Хоканссон вручил Ульфу пузырек с таблетками.

– Следующая порция антидепрессантов, – сказал он. – Приводи его ко мне снова через пару-тройку недель. А пока – побольше физической активности…

– Да, конечно.

– И разных забав. Например, можешь покидать для него палку, чтобы он приносил ее тебе обратно – в этом роде.

– Я, конечно, попробую, – ответил Ульф. – Но иногда он просто смотрит на палку и вроде как пожимает плечами. Как если бы он говорил: «И какой в этом смысл – бегать за палкой?»

Доктор Хоканссон рассмеялся.

– Хороший вопрос, верно? Я тут смотрел одну передачу – кажется даже, прошлым вечером, и этот профессор…

– Профессор Хольгерссон?

– Да, это была его передача – «Образ мыслей». Так, кажется, она называется, верно?

Ульф это подтвердил. Профессор Хольгерссон, светило лютеранской теологии, приходился – так уж совпало – отцом Карлу, одному из Ульфовых коллег. Его телешоу затрагивало самые животрепещущие вопросы морали и этики – и было очень популярным.

– Он говорил о том, стоит ли нам вообще что-либо делать – стоит ли тратить силы, – продолжал доктор Хоканссон. – Есть ли вообще в этом смысл.

– И что же? – спросил Ульф.

– Он сказал, что взаимодействовать с миром необходимо, даже если мы не видим в этом никакого смысла.

– Мне нравится эта мысль, – сказал Ульф, направляясь к двери.