Талантливый мистер Рипли

– Пойдем поговорим с ним. Если не веришь мне, то хотя бы взгляни на него.

– Хорошо. – Дикки неожиданно поднялся. – Я в принципе готов пойти на это ради сотни тысяч лир.

Прежде чем выйти вслед за Томом из мастерской, Дикки захлопнул сборник стихов, который лежал на диване. У Мардж было много стихотворных сборников. В последнее время Дикки часто брал их у нее.

Когда они пришли к Джорджо, Карло все еще сидел за столиком в углу. Том улыбнулся ему и кивнул.

– Привет, Карло, – сказал Том. – Posso sedermi?[22]

– Si, si,[23] – отвечал мужчина, указывая на стулья возле столика.

– Это мой друг, – произнес Том по-итальянски, тщательно подбирая слова. – Он хочет знать, все ли чисто в смысле путешествия по железной дороге.

Он видел, как Карло смерил Дикки оценивающим взглядом. Тома удивило, что суровый и холодный взгляд темноглазого итальянца не выражал ничего, кроме вежливого интереса. Спустя какую-то секунду он уже, казалось, разобрался в выражении лица Дикки, на котором блуждала легкая подозрительная улыбка, в его загаре, который можно было приобрести не иначе как многомесячным лежанием на солнце, в его поношенной итальянской одежде и американских кольцах.

По бледным плоским губам мужчины медленно скользнула улыбка. Он перевел взгляд на Тома.

– Allora?[24] – с нетерпением спросил Том.

Мужчина поднял стакан со сладким мартини и пригубил его.

– Дело чистое, но твой приятель, по-моему, для него не годится.

Том взглянул на Дикки. Дикки настороженно следил за мужчиной с той же неопределенной улыбкой на лице, которая вдруг показалась Тому исполненной презрения.

– Вот видишь, все правда! – сказал Том, обращаясь к Дикки.

– Мм, – протянул Дикки.

Он не спускал глаз с мужчины, словно то был какой-то заинтересовавший его зверь, которого, стоит только захотеть, можно и убить.

Дикки мог бы поговорить с мужчиной по-итальянски, но он не произнес ни слова. Еще три недели назад, подумал Том, Дикки принял бы его предложение, а теперь он сидит как провокатор или сыщик, поджидающий подкрепления, чтобы арестовать мужчину.

– Ну так как, – спросил наконец Том, – ты мне веришь или нет?

Дикки бросил в его сторону взгляд.

– Ты насчет этого дела? Что я могу сказать?

Том выжидающе посмотрел на итальянца.

Итальянец пожал плечами.

– Похоже, нам больше не о чем говорить, – сказал он по-итальянски.

– Похоже, что так, – согласился Том.

Его переполнила безумная, слепая ярость, вызвавшая дрожь. Он был зол на Дикки. Взгляд Дикки скользил по грязным ногтям мужчины, мятому воротнику, некрасивому смуглому лицу, недавно выбритому, но давно не мытому, – там, где он побрился, кожа была гораздо светлее. Итальянец смотрел на Дикки невозмутимо и дружелюбно и выдерживал его взгляд. У Тома было такое чувство, будто он задыхается. Он понимал, что для того, чтобы объясниться, его знания итальянского не хватит. А ему хотелось объясниться и с Дикки, и с мужчиной.

– Niente, grazie, Berto,[25] – спокойно сказал Дикки официанту, который подошел к ним с вопросом, не нужно ли им чего-нибудь.

Дикки взглянул на Тома:

– Идем?

Том вскочил так резко, что опрокинул стул с высокой спинкой. Поставив его на место, он попрощался с итальянцем. Ему следовало бы извиниться перед ним, однако он и попрощаться-то толком не сумел. Итальянец кивнул и улыбнулся. Том вышел из бара вслед за Дикки.

На улице он сказал:

– Просто я хотел, чтобы ты знал, что это правда. Надеюсь, ты в этом убедился.

– Хорошо-хорошо, правда, – улыбнувшись, сказал Дикки. – Хотел бы я знать, что с тобой происходит?

– А с тобой что происходит? – переспросил Том.

– Это ведь мошенник. Ты хочешь, чтобы я имел с ним дело? Зачем?

– А что ты вдруг так зазнался? Он тебе что-нибудь сделал?

– Может, мне на колени перед ним надо было встать? Что я, мошенников не видел? Тут в деревне их полным-полно. – Дикки нахмурил свои выцветшие брови. – Но что все-таки с тобой происходит, черт возьми? Хочешь принять его безумное предложение? Давай!

– Теперь уже не смогу, даже если бы захотел. Особенно после того, как ты себя вел.

Дикки остановился посреди дороги и посмотрел на него. Они спорили так громко, что привлекли внимание прохожих.

– Можно было бы отлично повеселиться, – сказал Том, – но ты этого не захотел. Месяц назад, когда мы ездили в Рим, подобное приключение показалось бы тебе забавным.

– Вот уж нет, – покачав головой, сказал Дикки. – Я так не думаю.

Чувство разочарования, неспособность сказать то, что нужно было сказать, выводили Тома из себя. А также то, что на них смотрели люди. Он неуверенно двинулся дальше и, лишь убедившись, что Дикки идет рядом, ускорил шаги. С лица Дикки не сходили недоумение и подозрительность. Том понимал, что Дикки недоумевает по поводу его реакции на произошедшее. Ему хотелось объясниться, сделать так, чтобы Дикки его понял, чтобы они, как и прежде, одинаково смотрели на вещи. Но Дикки вел себя точно так же, как месяц назад.

– Все из-за тебя, – сказал Том. – Тебе не следовало так вести себя. Он нам ничего плохого не сделал.