Талантливый мистер Рипли

«…Если тебе и в самом деле неизвестно, что я была в твоей гостинице, то это всего лишь означает, что Том тебе ничего не сказал, а отсюда можно сделать прежние выводы. Теперь совершенно очевидно, что ты на пределе и не можешь встретиться со мною. Почему ты честно не признаешься, что жить без своего дружка не можешь? Единственное, о чем я жалею, так это о том, что у тебя не хватало смелости сказать мне об этом раньше и прямо. Ты думаешь, будто я провинциалка и никогда ни о чем таком не слышала? Это ты сам ведешь себя как провинциал! Как бы там ни было, надеюсь, что то, что я тебе сказала про недостаток смелости, несколько облегчает мою совесть и дает тебе какую-то надежду на будущее. Что может быть лучше, чем гордиться человеком, которого любишь! Разве мы когда-то не говорили об этом?

Мои римские каникулы завершились еще и тем, что я сообщила полиции, что Том Рипли с тобой. Им, кажется, очень хочется найти его. (Интересно – зачем? Он-то что сделал?) Я призвала на помощь все свое знание итальянского языка и рассказала полиции, что вы с Томом неразлучны, и мне непонятно, как они могли найти тебя и упустить Тома.

Я поменяла билеты и отплываю в Штаты в конце марта, но перед этим побываю у Кейт в Мюнхене, после чего, надеюсь, наши дороги уже никогда не пересекутся. Дикки, не держи на меня зла. Я полагала, что ты сильнее.

Благодарю тебя за самые лучшие мои воспоминания. Для меня они словно вкрапления в янтаре или какие-то музейные экспонаты – что-то нереальное, каким всегда и было твое отношение ко мне.

С наилучшими пожеланиями на будущее,

Мардж».

Ишь ты! Еще и подковырнула в конце! Какова! Том сложил письмо и сунул его в карман пиджака. Он глянул на обе двери, ведущие в ресторан, автоматически выискивая полицейских. Если в полиции думают, что Дикки Гринлиф и Том Рипли путешествуют вместе, то они, должно быть, проверили все гостиницы Палермо, думал он. Но он не заметил, чтобы за ним следила полиция. Или они замяли всю эту историю с моторной лодкой, потому что уверились, что Том Рипли жив? Да и какой им смысл заниматься этим делом дальше? Возможно, с Дикки сняты все подозрения и насчет Сан-Ремо, и по делу об убийстве Фредди. Все может быть.

Он поднялся в номер и, взяв портативную машинку Дикки, сел за письмо мистеру Гринлифу. Начал он с того, что вполне здраво и логично разъяснил суть дела Майлза, поскольку мистер Гринлиф уже, наверное, весьма тревожится. Он писал, что полицейские закончили их допрашивать и теперь Том понадобится им только затем, чтобы устанавливать личности подозреваемых, а подозреваемые могут быть общими знакомыми его и Фредди.

В то время как он печатал на машинке, зазвонил телефон. Мужской голос сказал, что это tenente[69] такой-то, из палермской полиции.

– Мы разыскиваем Томаса Фелпса Рипли. Он, случайно, не с вами в гостинице? – любезно спросил он.

– Нет, его здесь нет, – ответил Том.

– А вы не знаете, где он?

– Думаю, в Риме. Дня три-четыре назад я видел его в Риме.

– В Риме его не нашли. Вы не знаете, куда он мог поехать из Рима?

– Извините, но не имею ни малейшего представления, – сказал Том.

– Peccato,[70] – разочарованно вздохнул мужчина. – Grazie tante, signor.[71]

– Di niente.[72] – Том повесил трубку и вернулся к письму.