Талантливый мистер Рипли

«5 февр. 19…

Уважаемый мистер Гринлиф!

Нам сообщили из отдела по достоверности подписей, что, по их мнению, Ваша подпись на ежемесячно высылаемом Вам переводе под № 8747 не подлинная. Исходя из того, что по какой-то причине Вы не обратили на это внимания, спешим сообщить Вам об этом, чтобы Вы могли подтвердить подписание упомянутого чека или же подтвердить наше мнение, заключающееся в том, что упомянутый чек был подделан. Мы также обратили на это внимание „Банка ди Наполи“.

Прилагаем бланк, на котором просим поставить образец Вашей подписи и вернуть нам.

Надеемся получить от Вас ответ в самом ближайшем будущем.

Искренне Ваш,

Эдвард Т. Каванач, секретарь».

Том облизал пересохшие губы. Он напишет в оба банка и сообщит, что деньги у него не пропадали. Но надолго ли они отстанут? Начиная с декабря он подписал три перевода. Неужели они станут проверять все его прежние подписи? Найдется ли эксперт, который сможет сказать, что все три подписи подделаны?

Том поднялся к себе и немедленно сел за машинку. Вставив лист бумаги с логотипом гостиницы, он с минуту рассматривал его. Пожалуй, они на этом не успокоятся, думал он. Вот если бы целая группа экспертов с лупами рассматривали эти подписи, то, вероятно, они смогли бы сказать, что все три подписи подделаны. Но Том знал, что подделаны они чертовски ловко. Он помнил, что декабрьский чек подписал несколько торопливо, но не настолько плохо, чтобы его нельзя было отсылать. Он мог бы сообщить в банк, что потерял чек, и тогда ему прислали бы другой. Чтобы обнаружить поддельную подпись, уходят месяцы, думал он. Почему же они вычислили эту за месяц? Не потому ли, что после убийства Фредди Майлза и истории с моторной лодкой в Сан-Ремо занялись проверкой всех обстоятельств его личной жизни? Они хотят, чтобы он лично явился в банк в Неаполе. А что, если кто-то знает Дикки в лицо? По его телу прошла дрожь. На какое-то время Том почувствовал себя слабым и беззащитным, настолько слабым, что не находил в себе сил сделать хоть какое-то движение. Он представил себе, что перед ним стоит дюжина полицейских, итальянских и американских, и они спрашивают у него, где Дикки Гринлиф, а он не может ни предъявить им Дикки Гринлифа, ни сообщить им, где он, ни доказать, что он вообще существовал. Том представил себе, что пытается расписаться как Г. Ричард Гринлиф на глазах у дюжины специалистов по почеркам, чувствует, что не в состоянии вообще ничего написать, и приходит в отчаяние. Он заставил себя сесть за машинку и начать письмо в трастовую компанию Уэнделла в Нью-Йорке.

«12 февр. 19…

Уважаемые господа!

Касательно вашего письма о моем январском чеке. Я подписал этот чек сам и полностью получил деньги. Если бы чек до меня не дошел, я, разумеется, тотчас известил бы вас об этом.

Высылаю вам образец моей подписи, как вы просили.

Искренне ваш,

Г. Ричард Гринлиф».

Прежде чем подписать это письмо и бланк, Том несколько раз расписался на обратной стороне конверта трастовой компании. Потом написал такое же письмо в неаполитанский банк и пообещал зайти к ним через несколько дней и еще раз расписаться, чтобы у них был образец его подписи. На обоих конвертах он написал: «Urgentissimo», потом спустился вниз, купил марки и отправил письма.

Затем он вышел прогуляться. Желание поехать на Капри исчезло. Было пятнадцать минут пятого. Он бесцельно брел по улице. Наконец остановился перед антикварным магазином и несколько минут рассматривал мрачную картину маслом, на которой были изображены двое бородатых святых, спускавшихся по темному холму при свете луны. Он вошел в магазин и, не торгуясь, купил ее за ту цену, которую назвал продавец. Картина даже не была вставлена в рамку, и он, свернув полотно в рулон, понес его в гостиницу.

21