Талантливый мистер Рипли

Соскоблив монограммы Дикки с двух чемоданов, он запер их и отослал в Венецию, в компанию «Америкэн экспресс», вместе с двумя холстами, которые начал писать в Палермо. Чемоданы он зарегистрировал на имя Роберта С. Фэншо и попросил хранить их до тех пор, пока он их не востребует. Единственное, что он оставил у себя и что его изобличало, были кольца Дикки, которые он положил на дно неказистой коробочки из коричневой кожи, принадлежавшей Томасу Рипли. Том несколько лет всюду возил ее с собой и хранил в ней занятную коллекцию запонок, заколок для воротничка, разрозненных пуговиц, пару перьев для ручек и катушку белых ниток с иголкой.

Том поехал железной дорогой из Неаполя через Рим, Флоренцию, Болонью и Верону, где сошел с поезда и отправился на автобусе в город Тренто, находившийся километрах в сорока от Вероны. Он не хотел покупать машину в таком большом городе, как Верона, потому что, как ему показалось, полиция может обратить внимание на его имя, когда он станет оформлять номера. В Тренто он купил подержанную «ланчу» кремового цвета, которая обошлась ему примерно в восемьсот долларов. Он купил ее на имя Томаса Рипли, предъявив свой паспорт, и снял комнату в гостинице на то же имя, чтобы дождаться следующего дня, когда будут готовы номера на машину. В последующие шесть часов ничего не произошло. Том опасался, что даже в этой маленькой гостинице узнают его имя, что в конторе по выдаче номеров также обратят на него внимание, однако к полудню следующего дня на его машине были установлены номера и ровно ничего не случилось. И в газетах ничего не было о том, что разыскивается Томас Рипли, как не было ничего ни о Майлзе, ни о происшествии с моторной лодкой в Сан-Ремо. От этого Том почувствовал себя как-то странно и вместе с тем спокойно и счастливо, будто всего, что случилось раньше, вовсе и не случалось. Даже в печальном образе Томаса Рипли он почувствовал себя счастливее. Он получал удовольствие оттого, что почти переиграл прежнего Тома Рипли в его сдержанных отношениях с незнакомыми людьми, перещеголял его наклоном головы, задумчивым взглядом искоса, как бы подчеркивающим собственную неполноценность. Да разве кому-нибудь, ну хоть кому-нибудь, придет в голову, что такой человек мог пойти на убийство? Его могли подозревать разве что в убийстве Дикки в Сан-Ремо, но, похоже, в расследовании этого дела полиция не слишком далеко продвинулась. В его превращении в Тома Рипли было одно утешение: он снимал с себя вину за нелепое и необязательное убийство Фредди Майлза.

Он хотел было отправиться прямо в Венецию, но подумал о том, что лучше хотя бы одну ночь провести в машине на загородной дороге, а потом можно будет говорить полиции, что последние несколько месяцев он спал в машине. Остановившись где-то в окрестностях Брешии, Том кое-как устроился на заднем сиденье «ланчи» и, скорчившись, проспал так всю ночь. На рассвете он переполз на переднее сиденье и, когда повел машину, чувствовал такую боль в шее, что едва мог поворачивать голову, но зато все было натурально, думал он, и теперь ему будет что рассказать полицейским. Он купил путеводитель по Северной Италии, проставил всюду числа, загнул уголки нескольких страниц, наступил ногой на обложку и порвал переплет, так что путеводитель раскрылся на странице, где рассказывалось о Пизе.

Следующую ночь он провел в Венеции. Том, как ребенок, избегал Венеции только потому, что боялся разочароваться в ней. Он полагал, что лишь сентиментальные души и американские туристы сходят с ума от Венеции, а в лучшем случае окажется, что это город для новобрачных, которые находят удовольствие в том, что передвигаться здесь можно только в гондоле со скоростью две мили в час. Венеция оказалась гораздо больше, чем он ожидал. Там было полно итальянцев, точно таких же, каких увидишь повсюду в Италии. Оказалось, что город можно обойти по узким улочкам и мостам и не садясь в гондолу, что на главных каналах действует транспортная система, что передвижение на моторных лодках столь же эффективно и быстро, как и поездка в метро, и что каналы вовсе не источают зловоние. Выбор гостиниц был такой огромный – от «Гритти» и «Даниэли», о которых он слышал, до дешевых небольших гостиниц и пансионов на улочках, столь далеких от изъезженных дорог, мира полиции и американских туристов, – что Том вообразил себе, что живет в одном из таких заведений несколько месяцев и никто об этом не знает. Он выбрал гостиницу под названием «Констанца», близ моста Риальто, нечто среднее между знаменитыми роскошными отелями и незаметными гостиницами на боковых улочках. Она была чистой, недорогой и находилась недалеко от достопримечательностей – в самый раз для Тома Рипли.