Талантливый мистер Рипли

Том ел медленно, с удовольствием, после ужина заказал кофе и, перелистывая путеводитель по Северной Италии, выкурил пару сигарет. Но потом в голову ему полезли разные мысли. Например, почему эта заметка в газете такая небольшая? И всего-навсего в одной газете. Нет, в полицию он не пойдет до тех пор, пока не увидит два-три подобных сообщения или одно большое, не заметить которое невозможно. Наверняка скоро напечатают большую статью; пройдет несколько дней, и, если Дикки Гринлиф так и не объявится, у полиции возникнет подозрение, что он скрывается, потому что убил Фредди Майлза, а возможно, и Тома Рипли. Мардж, должно быть, сообщила полиции, что разговаривала с Томом Рипли две недели назад в Риме, но полиция его так еще и не видела. Он продолжал перелистывать путеводитель, пробегая глазами сухую прозу и статистические данные, а заодно предаваясь своим мыслям.

Том думал о Мардж, которая теперь, наверное, сдает свой дом в Монджибелло и собирается в Америку. Она узнает из газет об исчезновении Дикки и всю вину возложит на него, в этом Том не сомневался. Потом напишет письмо отцу Дикки и скажет, что Том Рипли оказывал на него самое дурное влияние. Возможно, приедет и мистер Гринлиф.

Как жаль, что он не может предстать перед ними как Том Рипли, чтобы успокоить их на этот счет, а потом явиться как Дикки Гринлиф, в полном здравии, и раскрыть и эту тайну!

Можно еще немного побыть в роли Тома, подумал он. Надо чуть-чуть ссутулиться, вести себя поскромнее; быть может, даже нацепить очки в роговой оправе и изобразить на лице больше печали и уныния, чтобы отличаться от Дикки, в уголках рта которого таилось напряжение. И все это нужно на тот случай, если кто-то из полицейских, с кем ему придется разговаривать, видел его как Дикки Гринлифа. Как звали того полицейского в Риме? Ровассини? Том решил вымыть волосы в более крепком растворе хны, чтобы они сделались еще темнее.

Он в третий раз просмотрел газеты в поисках какого-нибудь сообщения о деле Майлза. Ничего.

22

На следующее утро в центральной газете появился длинный отчет, в котором лишь вкратце упоминалось об исчезновении Томаса Рипли, зато прямо говорилось о том, что Ричард Гринлиф «навлекает на себя подозрение как участник» убийства Майлза, и до тех пор, пока он не явится, чтобы снять с себя подозрение, можно будет считать, что он уклоняется от помощи следствию. В газете говорилось также о двух поддельных чеках. В последний раз Ричард Гринлиф напомнил о себе, когда отослал письмо в неаполитанский банк, в котором утверждал, что подделки не было. Однако два эксперта из трех в Неаполе заявили, что, по их мнению, чеки синьора Гринлифа за январь и февраль были подделаны, и это мнение совпало с позицией американского банка синьора Гринлифа, приславшего фотокопии его подписей в Неаполь. Заметка заканчивалась в несколько шутливом тоне: «Интересно, а можно ли подделать свою собственную подпись? Или богатый американец покрывает таким образом кого-то из своих друзей?»

Ну и черт с ними, подумал Том. Дикки нередко менял свой почерк: Том видел его подписи на страховом полисе среди бумаг Дикки, он видел их в Монджибелло, когда Дикки расписывался прямо у него на глазах. Вытащили бы на свет божий все, что он подписал в последние три месяца, тогда бы все стало ясно! Вероятно, они не заметили, что подпись на письмах из Палермо тоже была подделана.

Единственное, что его по-настоящему интересовало, было следующее: нашла ли полиция что-нибудь такое, что действительно изобличает Дикки в убийстве Фредди Майлза? Впрочем, он не был уверен в том, что это интересует его лично. В газетном киоске на углу Сан-Марко он купил «Оджи» и «Эпоку». Эти обильно иллюстрированные бульварные еженедельники были полны всякой всячины – от убийств до сообщений о том, что кто-то взобрался на флагшток; писали обо всем интересном, что происходило во всех уголках страны. Об исчезновении Дикки Гринлифа пока ничего не было. Вероятно, что-то появится на следующей неделе, подумал Том. Мардж фотографировала в Монджибелло Дикки, но его она не снимала ни разу.

Во время утренней прогулки по городу он купил очки в магазине, в котором продавались игрушки и всякие забавные вещи. Стекла были простые, без диоптрий. Он побывал в соборе Сан-Марко, поглазел по сторонам, но ничего не увидел, однако причиной тому были вовсе не очки. Он думал о том, что ему следует немедленно определиться с тем, кто он такой. Ему же хуже, если он станет откладывать, ведь неизвестно, что будет дальше. Выйдя из собора, он спросил у полицейского, где ближайший полицейский участок. Вопрос он задал с грустью в голосе, потому что ему было грустно. Страха он не испытывал, но чувствовал, что перевоплощение в Томаса Фелпса Рипли – одно из самых печальных событий в его жизни.

* * *

– Вы Томас Рипли? – спросил у него капитан полиции. В вопросе прозвучало не больше заинтересованности, чем если бы Том был собакой, которая потерялась, а потом нашлась. – Разрешите взглянуть на ваш паспорт?

Том протянул ему паспорт.