Талантливый мистер Рипли

– Они здесь работают парами. Вряд ли ты поверишь, но мне этот дом достался за пятьдесят долларов в месяц, без отопления.

– Быть не может! В Монджибелло такие же цены!

– Вот именно. Отопление, конечно, очень дорогое, но я собираюсь отапливать только спальню.

– Здесь очень удобно.

– Ради тебя я затопил на полную мощность, – с улыбкой сказал Том.

– Что случилось? Наверное, умерла одна из твоих тетушек и оставила тебе наследство? – спросила Мардж, делая вид, что все еще ослеплена увиденным.

– Нет, я сам так решил. Хочу распорядиться тем, что у меня есть, в свое удовольствие, пока есть возможность. Я говорил тебе, что с работой в Риме не выгорело, а здесь, в Европе, у меня было около двух тысяч долларов, поэтому я решил прожить их, вернуться домой без гроша и начать все сначала.

Том уже писал ей, что хотел получить работу в американской компании по продаже слуховых аппаратов в Европе, но так и не смог, да и представитель компании, у которого он был на собеседовании, не счел его подходящим кандидатом. Том сказал, что тот человек появился через минуту после того, как она позвонила, и потому он не смог встретиться с ней тогда у Анджело.

– С такими расходами двух тысяч тебе надолго не хватит.

Том понимал, что она таким образом старается выведать, не дал ли ему что-нибудь Дикки.

– До лета хватит, – сухо произнес Том. – И к тому же мне кажется, что я это заслужил. Почти всю зиму ездил по Италии, как цыган, практически без денег, с меня хватит.

– А где ты зимой был?

– Во всяком случае, не с Томом, то есть не с Дикки, – сказал он и рассмеялся, досадуя на эту оговорку. – А ты, наверное, думала, что с ним. Я видел Дикки не больше, чем ты.

– Да ладно, – протянула Мардж.

Казалось, она немного опьянела.

Том приготовил еще мартини.

– Если не считать поездки в Канны и двух дней в Риме в феврале, я вообще Дикки не видел.

Это было не совсем так, потому что он писал ей, что «Том жил» с Дикки в Риме в течение нескольких дней после поездки в Канны, но теперь, оказавшись с Мардж лицом к лицу, ему стало неприятно оттого, что она знает – или предполагает, – что он провел с Дикки много времени и что они с Дикки, возможно, виновны в том, в чем она обвиняла Дикки в своем письме. Разливая напитки, Том прикусил язык, проклиная себя за свою трусость.

Во время обеда – Том пожалел, что главным блюдом был холодный ростбиф, фантастически дорогое блюдо в Италии, – Мардж лучше любого полицейского расспрашивала его о душевном состоянии, которое владело Дикки в Риме. Тому пришлось подробно рассказывать о десяти днях, проведенных в Риме с Дикки после поездки в Канны. Ее интересовало буквально все – от Ди Массимо, художника, с которым работал Дикки, до того, какой у него был аппетит и во сколько он вставал утром.

– А что он про меня думал? Только честно. Я ко всему готова.

– Он переживал за тебя, – честно признался Том. – Думаю… видишь ли, такое часто бывает – мужчина очень боится женитьбы…

– Но я никогда и не просила, чтобы он на мне женился! – воскликнула Мардж.

– Знаю, но… – Том сделал над собой усилие, чтобы продолжить разговор на тему, которая вызывала у него оскомину. – Ты очень хорошо к нему относилась, но он не мог взять на себя ответственность отвечать тебе взаимностью. По-моему, он хотел более простых отношений.

Он сказал ей все – и ничего не сказал.

С минуту Мардж смотрела на него с потерянным видом, потом решительно взяла себя в руки и сказала:

– Ладно, дело прошлое. Меня лишь интересует, что Дикки мог с собой сделать.

Ее недовольство тем, что он был с Дикки всю зиму, – тоже дело прошлое, подумал Том, потому что сначала она не хотела в это верить, а теперь ей и не нужно было этого делать.

– Он не писал тебе из Палермо? – осторожно спросил Том.

Мардж покачала головой.

– Нет. А что?

– Просто мне интересно знать, в каком он был тогда состоянии. А ты ему писала?

– Да… вообще-то, писала, – поколебавшись, ответила она.

– И о чем ты писала? Я спрашиваю лишь потому, что недружеский тон мог задеть его.

– Трудно сказать. Письмо было довольно дружеское. Я написала, что возвращаюсь в Штаты. – Она смотрела на Тома широко раскрытыми глазами.

Том с удовольствием смотрел ей в лицо. Ему вообще нравилось наблюдать, как меняются лица тех, кто лжет. Речь шла о том отвратительном письме, в котором она сообщала, что сказала полиции, что они с Дикки были всегда вместе.

– Ладно, это не важно, – мило улыбнувшись, сказал Том и откинулся в кресле.

Какое-то время они помолчали, потом Том спросил ее о книге, об издателе и много ли еще осталось работы. Мардж с готовностью ответила на все его вопросы. У Тома было такое чувство, что, если бы Дикки к ней вернулся, а ее книгу издали к следующей зиме, она была бы вне себя от счастья, да просто лопнула бы, и больше ей ничего не надо было.

– Как по-твоему, не переговорить ли и мне с мистером Гринлифом? – спросил Том. – Я был бы рад поехать в Рим… – Это было не так уже потому, что в Риме слишком много людей знали его как Дикки Гринлифа. – Или, по-твоему, он захочет приехать сюда? Он мог бы остановиться у меня. Где он живет в Риме?