Талантливый мистер Рипли

Мардж пребывала в веселом расположении духа, которое вызывало у Тома раздражение на протяжении долгого ужина из пяти блюд, и он предпринимал неимоверные усилия, чтобы поддерживать заданный ею тон, – точно беззащитная лягушка, которая дергается от прикосновения электрода, – а когда она умолкала, ненадолго брал инициативу в свои руки и говорил что-то вроде: «Возможно, Дикки нашел себя в живописи и, как Гоген, уединился на одном из островов в южных морях». Ему и самому было противно. Мардж фантазировала насчет Дикки и островов южных морей, лениво помогая себе жестами. Худшее еще впереди, думал Том. Поездка на гондоле. Хорошо бы акула откусила ей руки, когда она опустит их в воду. Том заказал десерт, которого ему не хотелось, но Мардж справилась и с ним.

Разумеется, Мардж пожелала проехать на частной гондоле, а не на той, что возит по расписанию от Сан-Марко к ступеням Санта-Марии делла Салюте сразу по десять человек. Пришлось нанять частную гондолу. Было полвторого ночи. Том ощущал горечь во рту, оттого что выпил слишком много кофе, сердце его трепетало, как у птицы, и он знал, что до рассвета не сможет заснуть. Он в изнеможении опустился на сиденье. Как и Мардж, он устроился поудобнее, но при этом постарался сесть так, чтобы их бедра не соприкасались. Мардж по-прежнему пребывала в прекрасном настроении и развлекала себя монологом о восходе солнца в Венеции, который, по-видимому, наблюдала в один из прежних своих приездов. От мягкого покачивания лодки и ритмичных движений весла Тома стало слегка поташнивать. Ему казалось, что пути от Сан-Марко до ступеней его дома не будет конца.

Ступени были покрыты водой, кроме двух верхних, и вода чуть заливала третью ступеньку, отчего мох отвратительно шевелился. Том расплатился с гондольером и, оказавшись перед большими дверями, вдруг сообразил, что не взял ключи. Он огляделся, нельзя ли проникнуть в дом иным способом, но со ступеней было не дотянуться даже до окна. Он и сказать ничего не успел, как Мардж рассмеялась:

– Ты не взял ключи! Подумать только – оказаться на ступенях, вокруг плещется вода, а ключей нет!

Том попытался улыбнуться. А зачем ему было таскать с собой два ключа с фут длиною, которые весят не меньше револьвера? Он обернулся и крикнул гондольеру, чтобы тот возвращался.

– Ах! – со смехом откликнулся гондольер. – Mi displace, signor! Deb’ ritornare a San Marco! Ho un appuntamento![92] – И продолжал грести дальше.

– У нас нет ключей! – крикнул Том по-итальянски.

– Mi displace, signor! – отвечал гондольер. – Mandarò un altro gondoliere![93]

Мардж снова рассмеялась.

– Нас подберет какой-нибудь другой гондольер. Разве это не чудесно? – Она приподнялась на цыпочки.

Ночь оказалась отнюдь не чудесной. Было прохладно, к тому же пошел мелкий дождик. Можно было сесть на постоянно курсирующую гондолу, но ни одной из них он не заметил. Вдали показалась моторная лодка, приближавшаяся к причалу на площади Сан-Марко. Шансов на то, что она подберет их, почти не было, но все же Том крикнул, надеясь, что его услышат находившиеся на борту. Увешанная фонарями моторная лодка, полная людей, проплыла мимо и пристала к деревянному причалу на другой стороне канала. Мардж сидела на верхней ступеньке, обхватив колени руками, и ничего не делала. Наконец проплывавшая мимо лодка, похожая на рыбацкую, замедлила ход, и кто-то крикнул по-итальянски:

– Не пускают?

– Мы забыли ключи! – бодро ответила Мардж.

Однако в лодку она садиться не хотела, решив подождать на ступенях, пока Том объедет дом с другой стороны и откроет дверь с улицы. Том ответил, что это займет минут пятнадцать, и она может простудиться, поэтому Мардж в конце концов пришлось уступить. Итальянец отвез их к ближайшему причалу у ступеней церкви Санта-Мария делла Салюте. От денег он отказался, но взял начатую Томом пачку американских сигарет. Том сам не знал почему, но когда он шел этой ночью с Мардж по Сан-Спиридионе, он испытывал больше страха, чем если бы был один. На Мардж улица не произвела никакого впечатления, и она всю дорогу без умолку болтала.

25

Рано утром следующего дня Тома разбудил стук дверного кольца. Он схватил халат и спустился вниз. Принесли телеграмму, и ему пришлось сбегать наверх за чаевыми для почтальона. Он прочитал ее в холодной гостиной.

ПЕРЕДУМАЛ. ХОТЕЛ БЫ ВСТРЕТИТЬСЯ С ТОБОЙ. ПРИЕЗЖАЮ В 11.45. Г. ГРИНЛИФ.

Том содрогнулся. Что ж, этого следовало ожидать, подумал он. Но он не столько ожидал, сколько боялся. Или пробил час? Уже почти рассвело. В гостиной было тоскливо и неуютно. И безличное обращение вызывало мурашки. В итальянских телеграммах нередко бывали опечатки, которые казались ему смешными. А что, если бы они напечатали «Р» или «Д» вместо «Г»? Каково бы ему было сейчас?