Талантливый мистер Рипли

– Что было тогда в Риме, я не знал, но, кажется, теперь знаю, что он имел в виду. Его допрашивали по поводу затопленной лодки в Сан-Ремо. Вам об этом говорили?

– Нет.

– В Сан-Ремо нашли затонувшую моторную лодку. Она пропала в тот день или около того, когда мы с Дикки были там, а прогулку мы совершали почти на такой же. Там дают напрокат моторные лодки. Как бы там ни было, лодка была затоплена, и на ней нашли следы, которые, скорее всего, являлись следами крови. Получилось так, что лодку нашли сразу же после убийства Майлза, а меня они тогда разыскать не могли, потому что я путешествовал по стране, и поэтому спросили у Дикки, где я. Я даже подумал, что Дикки, вероятно, решил, уж не подозревают ли его в моем убийстве! – Том рассмеялся.

– Боже праведный!

– Я лишь строю догадки, исходя из тех вопросов, которые задавал мне несколько недель назад полицейский инспектор. Он говорил, что уже расспрашивал об этом Дикки. Самое странное, что я не знал, что меня разыскивают – не всерьез, но все же разыскивают, – пока не увидел заметку в газете в Венеции. Тогда я явился в полицейский участок и назвался.

Том продолжал улыбаться. Несколько дней назад он решил, что будет лучше, если он сам расскажет обо всем этом мистеру Гринлифу, когда с ним увидится, независимо от того, известно мистеру Гринлифу о происшествии с лодкой в Сан-Ремо или нет. Будет хуже, если мистер Гринлиф узнает обо всем от полицейских, которые расскажут ему, что Том был с Дикки в Риме в то время, когда ему было известно, что полиция его разыскивает. Кроме того, рассказанное вписывается в то, что он говорил насчет подавленного состояния Дикки.

– Мне не совсем это понятно, – сказал мистер Гринлиф. Он сидел на диване и внимательно слушал.

– Все это позади, главное – мы с Дикки живы. Я вспомнил об этом только потому, что Дикки знал, что меня разыскивает полиция, ведь они его расспрашивали, где я. Возможно, во время первого допроса он не знал точно, где я, но знал по крайней мере, что я по-прежнему в Италии. Но даже когда я приехал в Рим и увиделся с ним, он не сообщил об этом в полицию. Он не хотел им помогать, он не такой. Я знаю об этом, потому что как раз в это время Мардж разговаривала со мною в Риме в гостинице, а Дикки был в участке, где его допрашивали полицейские. Его позиция была такая: пусть полиция сама меня ищет, а он им не скажет, где я.

Мистер Гринлиф недовольно и чуть заметно покачал головой, как отец, понимающий, что Дикки именно такой.

– Кажется, в тот вечер он и сказал: «Если что-то еще случится со мной»… Когда я был в Венеции, меня это несколько озадачило. Полицейские, наверное, думали, что я болван, раз не знал раньше, что меня ищут, но дело в том, что я действительно этого не знал.

– Гмм, – равнодушно протянул мистер Гринлиф.

Том поднялся, чтобы принести бренди.

– Не могу согласиться с тем, что Ричард покончил с собой, – сказал мистер Гринлиф.

– Мардж тоже в это не верит. Я просто сказал – возможно. Я тоже не думаю, что это могло произойти.

– Не думаешь? А что же ты думаешь?

– Что он скрывается, – сказал Том. – Могу я предложить вам немного бренди, сэр? Наверное, после Америки в этом доме несколько холодновато.

– По правде говоря, да. – Мистер Гринлиф взял предложенный ему бокал.

– Он ведь может быть и в другой стране, не обязательно в Италии, – сказал Том. – Из Неаполя он мог уехать в Грецию, во Францию, еще куда-то, ведь его начали искать не сразу.

– Знаю, знаю, – устало проговорил мистер Гринлиф.

26

Том надеялся, что Мардж забудет о приглашении на вечеринку к торговцу антиквариатом в «Даниэли», но она не забыла. Около четырех часов дня мистер Гринлиф отправился в гостиницу, чтобы отдохнуть, и, как только он ушел, Мардж напомнила Тому о вечеринке в пять часов.

– Ты правда хочешь пойти? – спросил Том. – Я даже имя хозяина не запомнил.

– Малуф. М-а-л-у-ф, – сказала Мардж. – Я бы пошла. Мы ненадолго.

Деваться было некуда. Больше всего Тому не нравилось то, что они собою представляли, – не один, а два участника дела Гринлифа, точно акробаты в цирке в луче прожектора. Он чувствовал – скорее знал, – что они являли собою лишь пару имен, которые мистер Малуф решил выставить напоказ, что-то вроде почетных гостей. А они взяли и пришли, потому что мистер Малуф наверняка всем сегодня рассказал, что на вечеринке будут Мардж Шервуд и Том Рипли. Том находил это неприличным. А Мардж, значит, ничуть не волнует исчезновение Дикки, раз она с такой легкостью откликается на приглашение. Тому даже казалось, что Мардж поглощала один бокал мартини за другим на дармовщинку, как будто она не могла получить все это в его доме или он не мог угостить ее мартини за обедом с мистером Гринлифом.

Том медленно потягивал свой напиток, устроившись подальше от Мардж, в другом конце комнаты. Когда кто-нибудь начинал разговор с того, что спрашивал, не был ли он приятелем Дикки Гринлифа, он отвечал, что да, а вот Мардж он знает не очень хорошо.

– Мисс Шервуд гостит у меня в доме, – отвечал он с улыбкой, в которой сквозило беспокойство.