Талифа-куми

Эльвира молча кивнула. Журавленко вернул бумажку на место, застегнул карман и спросил:

— Сфотографировать не хотите?

Эльвира так же молча покачала головой.

— Почему? В журнале бы напечатали. Читателям разве не интересно будет?

Эльвира пожала плечами.

— А главному редактору?

Снова пожала плечами.

— Эля, я вас не понимаю. А вам самой? На память?

— А если я боюсь? — вдруг ответила Эльвира. — Вам это в голову не приходит?

— Чего?

— Изображение ее при себе держать боюсь.

— Почему? Кто вас из-за фотографии преследовать будет? Кому она нужна? А те, кому нужна сама бумажка, уже прекрасно знают, где ее искать.

— Тогда почему все, кто имел с ней дело — хоть с подлинником, хоть с копией, — заканчивали очень плохо и очень быстро, а? Не задумывались об этом, Сергей Викторович?

— Финкой в сердце — это действительно плохо и быстро. Однако ничего загадочного я тут не вижу. Загадкой было бы, если бы Фирсов выжил после такого.

— А сколько странных смертей было? Вот та же несчастная девушка... Вы ведь так и не установили, отчего она умерла. А тот французский король?

— Траванули его.

— Ой ли?

— А что с королями еще делать?

— Ладно. А самолет немецкий почему упал?

— Если бы на нем была эта бумажка, она бы так и сгнила на дне Черного моря.

— Нет, Сергей Викторович, бумажки, с помощью которых можно вызвать Сатану, так легко не исчезают.

— Эля! — Журавленко громко рассмеялся, застучав ладонью по столу. — Вот вы о чем! А я понять не мог, куда вы клоните. «Аццкого сотону» боитесь?

— А вы, я вижу, нет?

— Я бабайку в детстве отбоялся.

— А те, кто за этой бумажкой охотятся? Они отбоялись или как? Может быть, они не из-за денег это делают? Может быть, они искренне хотят предотвратить явление Сатаны. Или, наоборот, ускорить. Такую версию вы не рассматривали?

Журавленко посерьезнел:

— А ведь вы правы, — сказал он. — Мы действительно всерьез об этом не думали. И, наверно, напрасно. Идиотов-то в мире много. В самом деле, какая разница, верю я или нет в существование Сатаны, если они в это верят и действуют исходя из своей веры? Надо будет поразмыслить над этим хорошенько.

— Поразмыслите, Сергей Викторович, поразмыслите. Вам многое в другом свете предстанет. Может быть, даже поймете, что в этой войне и ваша сторона есть.

— Я непременно подумаю, Эля. Спасибо, что на эту мысль навели. Но заранее говорю, своей стороны там я не обнаружу. Среди тех, кто в наше время в существование Сатаны верит, моей стороны быть не может.

— Ладно, — вздохнула Эльвира. — Всему свое время.

— Так, да? Ну тогда вот вам еще кое-что. Дело в том, что студентка четвертого курса исторического факультета ТГУ Фирсова Светлана Николаевна и ее отец, тюменский предприниматель Фирсов Николай Дмитриевич, в настоящий момент живы-здоровы и даже не думают ни болеть, ни умирать. Правда, в наших краях оба никогда не были, но, уверен, побывают еще. Как же можно в таком красивом месте не побывать? И знаете, что интересно? Светлана действительно единственный и поздний ребенок. Действительно, родилась после того, как в тысяча девятьсот девяносто девятом году ее мать прошла курс лечения в Германии. И Фирсов — который настоящий — действительно вдовец. Так что тот, кто украл его имя и имя его дочки, мне в основном правду рассказал. Только не о себе. А среди оборотней моей стороны тоже быть не может.

Эльвира усмехнулась и покачала головой:

— Все у вас легко и просто! Давайте лучше вернемся к вашему рассказу.

— С удовольствием. Я думаю, дело было так. Когда эта группа обнаружила, что в медальоне фальшивка, они не сразу поверили в свою неудачу. С чувством победы тяжело расстаться. Вот они и решили, что Фирсов просто спрятал подлинник. Скорее всего, в гробу. Ну а когда, изувечив гроб и даже вскрыв покойницу, они ничего не нашли, то поняли, что мы, «унтерменши», их надули и что мы уже или знаем, или догадываемся о том, что бумажка и есть их главная цель. Это их разъярило до безумия! Отсюда и надругательство над телом и над гробом. С этого дня они пошли напролом и стали еще опасней, чем были раньше. С самого начала они везде хоть на полшага, но опережали нас, при этом умудряясь оставаться почти невидимыми. Несмотря ни на что: ни на план «Перехват», ни на видеокамеры на каждом углу. Потом мы поймем, как им это удавалось. А пока мы ничего не понимали. И отставали. А это не могло не привести к трагедии. И привело.

16.