Талифа-куми

— Леша уехал, — тихо сказала та, отложив кусок пиццы. — Но мне кажется, он сбежал. Он жутко боялся кого-то последнее время. Почти не выходил из дома. Часто смотрел в окно. Вздрагивал при звонках в дверь. А однажды ночью я слышала, как он плачет...

— А почему ты считаешь, что он украл деньги?

— А откуда тогда у него почти миллион? У обычного студента?

— Он где учится?

— В Томском универе.

— Что-что? — ошеломленно переспросил я.

— Твою мать! — одновременно поднял голову от тарелки с хинкали Костя.

— А на кого, Света?

— На историка и на археолога. Я не помню, как точно факультет называется.

— Давай-ка, Света, поподробнее и всю-всю правду, — сказал я, отодвигая тарелку.

Костя тоже свою отодвинул. Нам обоим стало как-то вообще не до еды.

— А вы не расскажете об этом моему брату? — робко попросила Титова. — Он просил меня никому не рассказывать.

— Постараемся, но обещать не могу, — сказал я. — Возможно, твой брат действительно в большой опасности. И ты сможешь ему помочь, только если расскажешь нам все без утайки.

И она рассказала.

Это началось еще в феврале. Ее отец попал в очень трудное положение. Банки внезапно отказались пролонгировать взятые много лет назад кредиты и потребовали вернуть весь долг. До этого Титов-старший исправно платил проценты по кредитам, не трогая основного долга, и проблем с банками не было. Кредиты легко пролонгировались. А тут вдруг... Его шиномонтажка со всем оборудованием была в залоге у банков, и они, конечно, отобрали бы ее. А с чего тогда жить семье? Да еще и ипотека. Как они платили бы ее, оставшись без регулярного дохода? Никак. Значит, и дом тоже бы отобрали.

Конечно, отец с матерью были в отчаянии. Они не хотели пока огорчать старшего сына этими известиями и ничего не сообщали ему в Томск. Но сообщила Света. Алексей немедленно приехал домой. Они с отцом заперлись в спальне родителей и о чем-то долго шептались там.

Потом Алексей сразу поехал обратно в Томск, даже не переночевав дома.

Света слышала, как на прощанье Алексей тихо сказал отцу:

— Мне ничего больше не остается. Иначе я вас не спасу.

Отец только кивнул головой. А потом долго ходил по дому мрачный. Курил сигарету за сигаретой, отмахиваясь от вопросов жены. А вечером купил литр водки и напился в одиночку.

Через неделю банки вдруг сняли свои требования о возврате долга и пролонгировали кредиты.

Весной Алексей опять вернулся домой, сказав, что приехал на практику и пробудет тут до самого лета. А через несколько дней отец вдруг купил сеть заправок «Тран-Ойл», переименовав их в «Титов-Ойл». А еще через неделю они купили двухэтажный дом. Как они тогда были счастливы! Почти до безумия.

Вскоре Алексей ненадолго уехал, сказав, что едет в Томск отчитываться о практике. Правда ли он был в Томске, Света не знала.

Вернулся в начале лета. Именно тогда, случайно зайдя в комнату брата, Света увидела, как тот прячет в стенной тайник деньги. Пачку за пачкой. Все красными пятитысячными купюрами. Она спросила, откуда столько. Он сначала растерялся, застыл с одной из пачек в руках, а потом рассмеялся и сказал, что, будучи на археологической практике, нашел клад. И вот, государство ему заплатило. А вечером отец объяснил Свете, что деньги брат прятал от воров, и велел молчать об этом.

С середины лета обстановка в доме становилась все тревожней. Брат нервничал, постоянно срывался и кричал то на Свету, то на мать. Отец пил все больше и больше. Алексей стал часто закрываться в своей комнате и подолгу с кем-то говорил по телефону. В конце августа Света вдруг услышала из комнаты брата дикий крик, грохот и поток ругательств. Потом все стихло. Света испуганно заглянула к брату, и первое, что она увидела, был разбитый смартфон у стенки. А брат лежал на кровати вниз лицом и тихо стонал.

С этого дня он стал бояться даже собственной тени. Телефон новый так и не купил, да и вообще перестал выходить на улицу. Наступила осень, каникулы кончились, но брат, кажется, и не думал ехать учиться.

А неделю назад им принесли посылку без обратного адреса. Алексей открыл ее и тут же отбросил. Его затрясло. Света заглянула в посылку — там лежал новенький айфон последней модели. И больше ничего.

В эту ночь она и услышала, как брат плачет у себя в комнате. Через два дня он уехал. Сказал, что возвращается в университет, но Света не поверила.

— А куда он мог уехать? — спросил я.

Девочка пожала плечами.

— Может быть, твой папа знает? — спросил Костя.

— Может быть, — снова пожала плечами Света. — Но он мне все равно не скажет.

— Пожалуй, ты права, — согласился я. — Ну-ка, девочки, пойдите вон к стойке и закажите себе мороженого. А мы тут пошепчемся.

Когда они ушли, я спросил Костю:

— Понял, что это значит?

— Блин, неужели то самое? — оживленно прошептал он. — Все прям в масть! Отца «колоть» надо. Прямо сегодня, прямо сейчас!

— Думаю, отец мало что знает. И уж точно не вполне представляет, с кем связался его сынок и что над ними всеми нависло. Поэтому вряд ли он с нами разговаривать захочет. И не разговоришь — уцепить-то гражданина нам нечем.

— У ОБЭП наверняка есть чем.