Талисман

— Может быть, она в саду? — предположил он, все еще издевательски улыбаясь, но Джек уже был за дверью.

В саду королевы вторых ролей и звезды мотокинотеатров не было. Впрочем, Джек заранее знал, что не найдет ее там. Ведь если бы она была там, он увидел бы ее по дороге в отель. К тому же Лили Кевинью вообще вряд ли пришла бы сюда. Это было так же похоже на нее, как если бы она занялась гимнастикой на пляже.

Несколько машин проехали мимо него по набережной. Высоко над головой крикнула чайка — у Джека замерло сердце. Прикрыв ладонью глаза, он вгляделся в ярко освещенную солнцем улицу.

«Может быть, она захотела познакомиться с его новым другом? Со Спиди?» Но он так же не мог представить ее в луна-парке, как и в саду.

Он стоял, бесцельно вглядываясь в дорогу, ведущую в город.

Отделенное от сада высокой массивной оградой, кафе «Аркадский чай с вареньем» стояло первым в ряду ярко раскрашенных магазинов. Кроме него и телеантенн, ничто не работало в городе после окончания курортного сезона. Джек на секунду задержался у входа. Кафе, тем более такая забегаловка, как эта, не самое подходящее место для кинозвезды. Но это оставалось единственным местом, где он мог надеяться ее найти. Джек свернул с дороги и заглянул в окно.

Женщина с высокой прической в одиночестве курила за кассой. Официантка в розовом платье сидела за столиком у дальней стены. Ни единого посетителя не было, только пожилая женщина медленно потягивала кофе. Джек видел, как она отставила чашку. В руках ее появилась длинная сигарета. Только сейчас Джек узнал в ней свою мать. Словно сквозь бифокальные очки Джек видел Лили Кевинью и эту стареющую, слабую женщину в одном лице.

Он тихо приоткрыл дверь, но еще до того, как звякнул колокольчик, Джек знал, что будет дальше. Светловолосая кассирша кивнула, улыбаясь. Официантка вскочила и поправила фартук. Мать посмотрела на него с удивлением. На ее лице появилась улыбка.

— О, это Джек-скиталец! Ты так вырос. Когда ты стоял за дверью, то был очень похож на своего отца! Иногда я забываю, что тебе всего лишь двенадцать.

3

— Ты назвала меня Джеком-скитальцем? — удивился Джек, придвинув к себе стул.

Круги под глазами на ее лице были похожи на синяки.

— А разве отец тебя так не называл? Я просто подумала, что ты все утро где-то шатался.

— Отец называл меня Джеком-скитальцем?

— Вроде бы, я точно не помню. Ты был тогда совсем маленьким. Нет, вот как: «маленький странник». Он называл тебя маленьким странником, когда смотрел, как ты ползаешь по газону. Это было так забавно… Знаешь, когда я уходила, я не заперла дверь. Никак не могла вспомнить, взял ты ключ или нет.

— Я взял, — сказал Джек, пытаясь уместить в голове то, что она ему сейчас сказала.

— Ты голоден? Знаешь, мне так надоела эта еда в отеле. Даже думать о ней противно.

Официантка подошла к их столику.

— Что желает молодой человек? — спросила она, раскрыв блокнот.

— Почему ты пришел именно сюда? — спросила мать.

— А куда здесь еще можно пойти?

Мать повернулась к официантке:

— Принесите ему, пожалуйста, тройной завтрак. Он растет прямо на глазах.

Джек откинулся на спинку стула. С чего же начать? Мать взглянула на него вопросительно, и он сказал. Он должен был сказать это именно сейчас.

— Мама, если мне придется уехать на время, с тобой ничего не случится?

— А что со мной может случиться? И что значит «на время»?

— Ты сможешь сама защититься от дяди Моргана?

— Я побью старого Слоута, — сказала она улыбаясь. — Я уложу его одной рукой. О чем ты говоришь, Джеки? Ты никуда не поедешь!

— Я должен, — сказал он. — Правда.

Это звучало так, будто он выпрашивал у нее игрушку.

Как нельзя кстати появилась официантка. С гренками и стаканом томатного сока. Джек посмотрел ей вслед. Когда он вновь повернулся к матери, она намазывала джем на один из гренков.

— Я должен, — повторил он. Мать закончила мазать хлеб и протянула его сыну. Лицо ее стало задумчивым, но она промолчала. — Ты не увидишь меня какое-то время. Я хочу помочь тебе, мама. Но для этого мне нужно уехать.

— Помочь мне? — В ее глазах читалось холодное недоверие.

— Я хочу спасти тебе жизнь.

— И всего-то?

— Но я могу это сделать.

— Ты? Ты можешь спасти мне жизнь? Забавно! Это будет такой сенсацией, Джеки. Можно даже объявить об этом по радио, как ты думаешь?

Она взяла со стола нож с красной пластмассовой ручкой и театрально закатила глаза. Но за этим театром Джек заметил два чувства: растущий страх и слабую, неосознанную надежду.

— Что бы ты сейчас ни сказала, я все равно уеду. В любом случае. Так что лучшее, что ты можешь сейчас сделать, — это отпустить меня.

— Превосходная мысль! Особенно если учесть, что я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

— Мне кажется, ты все-таки догадываешься. Знаешь, о чем я говорю. Потому что отец это знал. Он бы сразу понял.

Ее лицо исказилось. Губы вытянулись в прямую линию, щека нервно задергалась.

— Это подло с твоей стороны, Джек. Не смей использовать Филиппа как оружие против меня! Мало ли что он мог знать!

— Не просто мог знать, а знал.

— Ты несешь чушь, сынок.