Талисман

— Нет. Только великие страсти способны вознести душу до великих дел.

— Спасибо, — прошептал он. — Через год я, вернувшись в Рим, отправился к Гларии. Помня о прошлом безрассудном поступке, я проник в дом казначея ночью, каким-то чудом умудрившись остаться незамеченным. Но, когда Глария увидела меня, то вскрикнула! Она шарахнулась от меня, как от призрака!

«Глария, я за тобой!» — воскликнул я, спеша заключить ее в объятия. Она отстранилась.

«Нет, Эльбер, — услышал я ответ. — Уходи! Мы не будем вместе. Я не хочу тебя видеть. Зачем мне сдался какой-то несчастный неудачник, да еще и калека? Бойцом тебе уже не бывать, на твою игру тоже вряд ли кто снова захочет смотреть — тебя забыли! А то, что было между нами, не имеет никакого значения: поищи себе счастья в другом месте».

— Она так сказала? Неужели у этой женщины нет сердца?..

— Я не знаю, что у нее вместо сердца, но это в точности ее слова.

«Будь ты проклята, — ответил я. — Ты не способна любить!»

Через три дня я ступил на борт корабля, идущего к берегам Черных Королевств… а дальше тебе известно…

С тех пор минуло шесть лет…

Белый Воин замолчал и сел ближе к огню, вытянув длинные ноги чуть ли не до самого входа в пещеру.

Воспоминания пробудили в нем забытую боль.

— Бара, ты поспи, а я посторожу.

«Не хочет, чтобы я видела, как он страдает», — подумала девушка. В такие минуты человеку лучше одному…

С восходом солнца они покинули пещеру и двинулись дальше на северо-восток.

Ника не ошиблась: здесь, в одной из горных долин, располагалось крошечное пастушеское селение. В отличие от шумного Каира, его неразговорчивые и замкнутые обитатели не проявили к чужакам интереса. Смотрели же они настороженно, словно единственный вопрос, который у них возникал: «Что вам нужно?».

Попытки девушки найти проводника, который согласился бы указать им кратчайший путь через горы, успехом не увенчались: местные жители отворачивали и отходили в сторону, иногда недовольно ворча сквозь зубы.

— У них сейчас окот у овец, — пояснил Эльбер. — Не до нас.

— То годами ни одной души, — проговорил какой-то старик, — то разом целая толпа заявилась.

Спутники переглянулись — почему-то у них не создавалось впечатления, что они вдвоем составляют целую толпу.

— Но другие-то побогаче будут, — продолжал старик, тяжело опираясь на посох и подслеповато щурясь. Похоже, из-за возраста он уже не мог трудиться, поэтому и был единственным, у кого нашлось время на праздные разговоры, — те, сразу видно, господа, а вот вы кто такие будете, не пойму.

Эльбер посмотрел на его руки с суставами, напоминающими коричневые наросты на древесных стволах.

— А мы кем нужно, теми и бываем, — сказал он.

Старик недоверчиво пожевал губами.

— Как это? — проскрипел он. — Что-то ты, сынок, заговариваешься. У каждого человека одно какое-то ремесло есть, в котором он лучше других толк знает. Я вот, к примеру, пятьдесят зим гончарный круг крутил… теперь уж нет, все, руки — видишь? Не способен… Надеялся, сыновья поднимутся, продолжат мое дело, но у них к этому душа не лежит, а без души — толку не будет.

— Круг сохранился? — спросил Эльбер.

— Куда бы он подевался? Круг есть, как и мастерская, но работать некому. А тебе на что?

— Покажешь, отец?

— Ты ж не за этим сюда притопал, — усомнился старик.

— Может, как раз и за этим? Так покажешь?

— Ну, пойдем…

Ника было двинулась за ними, но тут знакомый голос, который она сейчас меньше всего ожидала и хотела услышать, окликнул ее:

— Великая ах-кан!

Мельгар! Значит, он их не просто выследил, но и опередил.

Девушка медленно обернулась.

— Чего ты хочешь? — осведомилась она.

Советник поклонился низко, с почтением. Но его холодные глаза с трудом скрывали истинные чувства: ненависть, гнев, зависть.

— Выручить тебя из беды. Таков мой долг.

— Благодарю за трогательную заботу, но я уж сама как-нибудь…

— Не получится, — покачал головой Мельгар. — Ты до сих пор жива лишь потому, что вчера я отвел от вас гнев великого Тлалока.

— Бога грома и вод, — уточнила Ника. — Мы оскорбили его тем, что не принесли даров и не совершили положенных обрядов, когда проходили через святилище. Так это тебя мы должны благодарить за спасение?

— Тлалок никогда не прощает отступников. Он погубит вас.

Словно в подтверждение его слов, от скал к долине сползла узкая каменистая осыпь, обрушившись грохочущим водопадом. Над нею клубами дыма повисла желтая пыль.

— Я вам помогу, — сказал Мельгар. — Я умилостивлю разгневанного бога.

— Если таково желание твоего сердца, осуществи его, — не без иронии обронила Ника, скрестив на груди руки. — Но, сдается мне, ты хочешь предложить обмен. Наши жизни — за талисман Элгона. Так вот, Мельгар, не бывать этому!

— Но Тлалок вас уничтожит! — взорвался советник.