Талорис

Мало того, он теснил телохранителей, возникая то слева, то справа, заставляя их осторожничать, оставаться в закрытых стойках, так еще и скупые контратаки Алессио и Мирко встречали на своем пути лишь узкую стальную полоску.

«Золотые карпы» попытались одолеть его с двух сторон.

Не вышло.

Навязать ближний бой, где скорость и сила ударов играла бы меньшую роль, чем входы, подрезы, хваты и броски.

Не получилось.

Теперь мастера выискивали брешь, постоянно атакуя и ожидая, когда треттинец выдохнется от темпа, который выбрал, и его можно будет прикончить.

Клинки гремели, точно молоты в кузнеце, и Эрек несколько раз обернулся на пустую тропинку, недоумевая, почему никто из охраны не прибежал проверить, что тут случилось. Казалось, что они одни во всем мире, а затем наследник посмотрел на Рукавичку и понял, что та пользуется силой Вэйрэна, касается ее, отчего кожа женщины сразу же натянулась на скулах. Быстро оглядевшись, он увидел, что целый участок сада словно бы окружен прозрачным пузырем.

— Ты не хочешь, чтобы им кто-то мешал? — спросил Эрек удивленно.

— Я не хочу, чтобы его речи смущали людей, милорд. Ваш отец не одобрит слухов, это причинит урон вашей семье, — ответила она спокойно.

Мирко, сражавшийся коротким мечом и кинжалом, внезапно сбился с темпа, в котором «работал», пошел отчего-то в сторону от треттинца, двигаясь не прямо, а по какой-то странной дуге. Его повело еще сильнее, и он, чтобы не упасть, осторожно сел, воткнув свой меч в землю, и оперся на него, словно на трость, дабы не завалиться назад.

Воин прижал руку к боку, между его пальцев сочилась кровь, камзол был вспорот, но Эрек не знал, насколько сильно тот ранен. Стеклянными глазами мастер клинка уставился в только ему видимую точку, а после упал во влажные прелые листья, да так и остался лежать не шевелясь.

Наследник шагнул к нему, чтобы помочь, но Рукавичка вытянула руку и своим посохом преградила юноше дорогу.

— Он умирает, и ему не помочь. Лучше слушайте, что говорит Вэйрэн, милорд.

Эрек и не заметил, как в голове звучит громкий голос. Он понял, что женщина ни одного слова не произнесла вслух, но он слышал ее. Или не ее, а его. Того, кто пробуждал в нем асторэ. Он запел, загремел в мыслях, обнял своей силой, так крепко, что нельзя стало вздохнуть, а после Эрек да Монтаг, наследник Горного герцогства, надежда человечества в войне с шауттами, потерялся в чужих словах, запутался во фразах и забыл все, что было им.

Алессио любил себя. Уважал. Ценил. Он являлся самым важным человеком в этом мире. И по праву гордился своим мастерством. Оно далось ему благодаря врожденному таланту, а также тяжелому труду. Проникло в его сознание с потом, кровью, мозолями, травмами и ежедневной пахотой в фехтовальном кругу, в котором он постигал высочайшую науку для любого мужчины.

Лучшие из лучших признали его умения. Назвали мастером меча. Он отстоял право быть среди них, получил золотого карпа на предплечье. О нем говорили, что он в тройке мастеров меча. А вскоре станет первым. И Алессио знал это, верил, что в мире есть лишь несколько человек, что равны ему в высоком искусстве фехтования. Южанин участвовал в сотнях смертельных поединков и всегда выходил победителем, заканчивая их, когда сам того желал, навязывая свои правила, свой темп и свое окончательное решение — казнить или миловать. Покалечить, унизить, преподать урок или же отпустить на все четыре стороны.

В такие моменты он чувствовал себя одним из Шестерых. А теперь его самолюбие смешали с грязью. Плюнули ему в лицо, показав, чего стоит его талант.

Алессио уже несколько минут ничего не мог сделать с проклятым соотечественником, безродной дворнягой в мире мечей, о котором не слышал никто из мастеров со знаками золотого карпа. И в то же время этот Мильвио, чтобы его шаутты драли, был лучше всех и не спешил к тому, чтобы его вынесли вперед ногами из уродского сада.

Он убил Мирко! Мирко! Которого даже Алессио признавал отличным бойцом и теперь, оставшись без напарника, понял, насколько тяжело сдерживать ублюдка, который перестал «оглядываться» и сосредоточился на одном противнике.

На Алессио.

Тот потел и безуспешно пытался прикончить настырного выскочку, соображая, как вообще он смеет сочетать «Цаплю, следящую за облаками» с «Росой на листке крыжовника» и «Железной башней»?! Абсолютно разные школы и техники враг сплетал в четкое кружево, точно паук, расставлявший вокруг него паутину, ловко и уверенно заманивая в нее.

А еще у него были совершенно нелепые удары, входы, открывавшие ноги и низ живота, когда бастард, казалось, очень неуклюже подлетал вверх, приглашая ударить по предплечьям, перерубить запястья, но в итоге его кончик, всего-то пара дюймов, каждый раз каким-то непостижимым образом оказывался слишком близко к Алессио, пытаясь вскрыть гортань.

Ему очень хотелось узнать, где этот Мильвио обучался, что за странные техники, никогда не виданные, применяет земляк и когда же он, в конце концов, уже сдохнет?!