Талтос

– Что это за запах? – спросила она. – Что это такое? Я знаю этот запах!

– Послушай, – сказала Роуан, – давай поговорим. Ты сама предложила. А теперь идем.

Она двинулась вперед, оставив Майкла в одиночестве умирать от сердечного приступа, и обняла девушку за талию, а та с комически испуганным видом пристально смотрела на нее сверху вниз.

– Ты пропитана этим запахом!

– Как ты думаешь, что это такое? – спросила Мона. – Что это может быть?

– Мужчина… – прошептала Морриган. – Они с ним были, оба они.

– Нет, он умер, – возразила Мона, – ты просто чувствуешь то, что прилипло к полу, к стенам.

– Нет! – шепнула Морриган. – Это живой мужчина.

Внезапно она схватила Роуан за плечи. Мона и Мэри-Джейн бросились к ней, пытаясь мягко отвести ее руки. Майкл вскочил. Боже, это существо было такого же роста, как он! Лицо Моны, но не Мона, нет, совсем не Мона…

– Это запах сводит меня с ума, – бормотала Морриган. – Вы что-то скрываете от меня? Почему?

– Дай им время объяснить, – умоляла Мона. – Морриган, прекрати, послушай меня!

Она крепко сжала руки девушки.

Мэри-Джейн приподнялась на цыпочки:

– Давай-ка остынь, длинная Салли, и дай им все высказать.

– Вы не понимаете, – возразила Морриган, и ее голос внезапно стал низким, а огромные зеленые глаза наполнились слезами, когда она снова посмотрела на Майкла, потом на Роуан. – Это же мужчина, разве вы не понимаете? Мужчина для меня! Мама, ты же можешь ощутить его запах! Мама, скажи мне правду! – Она уже кричала. – Мама, прошу, я не могу это вытерпеть!

И она зарыдала так, как будто что-то покатилось вниз по лестнице, все ее длинное неловкое тело затряслось, и она слегка согнулась, позволяя обнять себя и поддержать.

– Давай-ка уведем ее, – предложила Мэри-Джейн.

– Только ничего не делайте! Вы должны поклясться! – умоляла Мона.

– Мы потом соберемся и поговорим. И мы…

– Скажите мне, – прошептала потрясенная девушка. – Скажите, где он.

Роуан подтолкнула Майкла к лифту, открыла старомодную деревянную дверь.

– Заходи.

Последним, что он увидел, прислоняясь к стенке лифта, были симпатичные хлопчатобумажные платьица, когда все три девушки помчались вверх по лестнице.

Он лежал в кровати.

– Не думай об этом сейчас. Не думай, – сказала Роуан.

Влажный компресс на лбу ощущался именно как мокрая тряпка. Майклу это не понравилось.

– Я не собираюсь умирать, – негромко заверил он.

Ему стоило усилий произнести эти слова. Неужели это снова было поражение? Было ли это огромное, сокрушительное поражение, и основы нормального мира шатались под его весом, а будущее снова окрашивалось в цвета смерти и великих страданий? Или это было нечто такое, что они могли бы объять и сохранить, нечто, что они могли бы как-то принять, не сойдя с ума?

– Что нам делать? – прошептала Роуан.

– Это ты меня спрашиваешь? Ты? Что нам делать? – Майкл повернулся на бок. Боль чуть утихла. Он вспотел с головы до ног и презирал себя за слабость, за ощущение пота и неизбежный запах. А где сейчас те три красавицы? – Я не знаю, что нам делать, – ответил он.

Роуан неподвижно сидела на краю кровати, слегка ссутулившись, волосы упали ей на щеки, глаза смотрели в сторону.

– А он знает, что делать? – спросил Майкл.

Голова Роуан повернулась резко, как будто ее дернули за веревочку.

– Он?! Ты не можешь ему рассказать. Ты не можешь ожидать, что он узнает нечто такое и не… не свихнется так же, как она. Ты хочешь, чтобы это случилось? Ты хочешь, чтобы он приехал? Никто и ничто тогда не удержит их!

– И что произойдет? – Майкл пытался придать своему голосу силу и твердость, хотя все, на что был способен в тот момент, это задавать вопросы.

– Что случится? Понятия не имею. Я знаю не больше, чем ты! Боже мой, теперь их двое, и они живые, и они не… они не…

– Что?

– Они вовсе не какое-то зло, что крадется к нам, они вовсе не лживые существа, что таят в себе чужеродность, безумие. Они не такие.

– Продолжай, – попросил Майкл. – Продолжай. Не зло.

– Да, не зло, просто другая форма создания природы.

Роуан отвела взгляд, ее голос упал, рука мягко легла на его руку.

Если бы только Майкл не устал так сильно… И Мона… Мона уже так долго оставалась наедине с этим новорожденным существом, с этой длинношеей цаплей с чертами лица Моны. И Мэри-Джейн, две ведьмы, собравшиеся вместе…

А они все это время были полностью погружены в собственные проблемы, желая спасти Юрия, вывести на чистую воду предателя, успокоить Эша – высоченное существо, никому не бывшее врагом сейчас, и никогда не бывшее, и никогда не собиравшееся стать…

– Что мы можем сделать? – шепотом спросила Роуан. – И какое мы имеем право делать что-то?

Майкл повернул голову, пытаясь получше рассмотреть жену. Он медленно сел, чувствуя грызущую боль под ребрами, но теперь уже совсем слабую, и поймал себя на мысли, промелькнувшей где-то на периферии разума: как долго можно протянуть с сердцем, которое так быстро устает и так легко пугается… Черт, не так уж легко! Понадобилась ведь целая Морриган, не так ли? Его дочь, Морриган. Его дочь, что плакала сейчас где-то в этом доме вместе с ее малолетней матерью Моной.