Талтос

Все смотрели на восхитительное рыжеволосое существо, неожиданно откинувшее голову на высокую спинку кресла и опустившее на подлокотники длинные белые руки; кружево туго натянулось на ее груди, а тоненькую талию можно было обхватить пальцами…

– Я твоя дочь, Майкл.

– Скажи еще что-нибудь, Морриган. Расскажи, что готовит нам будущее. Расскажи, чего ты хочешь от нас и чего нам ожидать от тебя.

– Я рада, что ты именно это говоришь! Вы слышите? – Она оглядела всех, потом посмотрела на Роуан. – Потому что я им как раз заявила, что так оно и будет. Я должна кое-что предсказать. Я должна говорить. Я должна заявить…

– Так давай, милая, вперед! – подбодрил Майкл.

И вдруг совершенно неожиданно он перестал видеть в ней нечто чудовищное. Перед ним было живое, человеческое, нежное и хрупкое существо, такое же, как и все другие в этой комнате, даже он сам, хотя он при желании мог убить любого голыми руками, а Роуан – силой мысли. Любого. Но только не это существо.

– Мне нужны учителя, – сказала Морриган, – но не скучные школьные, а хорошие домашние репетиторы. Вместе с мамой и Мэри-Джейн я хочу стать образованной, научиться всему на свете. Я хочу уединения и защиты, надежного места, где могла бы заниматься, уверенная, что меня не выгонят, что я одна из вас, что однажды… – Тут она внезапно умолкла, как будто повернули выключатель. – Когда-нибудь я стану наследницей, как решила для меня моя мама, а после меня – кто-то еще из ее рода, возможно, человеческое существо… если вы… если тот мужчина… если тот запах…

– Эй, сосредоточься, Морриган! – сказала Мэри-Джейн.

– Просто говори, – поддержала ее маленькая мать.

– Я хочу всего того, чего захотелось бы особенному ребенку, который ищет знаний и обладает ненасытной жадностью к ним, но при этом рассудителен и полон любви и которого вполне возможно любить, обучать и таким образом контролировать.

– Так это и есть то, чего ты хочешь? – спросил Майкл. – Ты хочешь иметь родителей?

– Да, старших, которые будут рассказывать мне разные истории, как это некогда было с нами.

– Хорошо, – решительно произнесла Роуан. – У тебя будет наша защита, но это значит и наша власть, и наше руководство, потому что ты пока еще наивная новорожденная девочка.

– Да.

– И потому мы будем заботиться о тебе.

– Да! – Она слегка приподнялась в кресле и тут же опустилась, схватившись за край большого письменного стола. Ее руки были похожи на длинные, тонкие косточки, которым следовало бы поддерживать крылья. – Да. Я Мэйфейр. Повторите это для меня. Я одна из вас. И однажды, может быть, я забеременею от мужчины-человека, и тогда родятся такие же, как я, от крови магов, из которой появилась я, и потому я имею право на существование, на счастье, на знание… Боже, на вас все еще держится тот запах. Я не могу его выносить. Вы должны сказать мне правду.

– И что будет, если скажем? – спросила Роуан. – И что, если мы скажем, что ты должна оставаться здесь, что ты еще слишком молода и невинна, чтобы встретиться с тем мужчиной, что мы сами назначим время встречи…

– Что, если мы пообещаем, что все расскажем ему? – сказал Майкл. – И ты сможешь узнать, где он, но только если пообещаешь…

– Клянусь! – закричала Морриган. – Клянусь чем угодно!

– Неужели тяга настолько сильна? – прошептала Мона.

– Мама, они меня пугают!

– Ничего не бойся. – Малышка Мона устроилась поудобнее в кожаном кресле; щеки ее ввалились, кожа побледнела. – Они не могут причинить зло тому, кто так откровенно рассказывает о себе. Ты такой же человек, как они, неужели не видишь? Они видят. Воспользуйся этим. Продолжай.

– Позвольте мне занять свое место, – снова заговорила Морриган. Ее глаза расширились и, казалось, пылали изнутри, как тогда, когда она плакала. – Позвольте мне быть собой. Позвольте мне найти пару, если я смогу. Позвольте мне быть одной из вас.

– Ты не можешь пойти к нему. Ты не можешь найти пару, – возразила Роуан. – Не сейчас, а только тогда, когда твой ум созреет, чтобы принять такое решение.

– Вы сводите меня с ума! – закричала Морриган, отшатываясь.

– Морриган, наплюй! – сказала Мона.

– Просто остынь, – посоветовала Мэри-Джейн, вставая.

Она осторожно обошла вокруг письменного стола и положила руки на плечи Морриган.

– Расскажи им о воспоминаниях, – сказала Мона. – И как мы все их записали на пленку. И о том, что ты хочешь увидеть.

Мона пыталась снова вернуться к нити разговора, предотвратить новый поток слез или крик.

– Хочу поехать в Доннелейт, – дрожащим голосом произнесла Морриган. – И найти ту долину.

– Ты помнишь такие вещи?

– Да, и всех нас вместе, в круге. Я помню. Помню! Я тянусь к их рукам. Помогите мне!

Ее голос снова поднялся. Но она прижала ладони к губам и снова заплакала, на этот раз приглушенно.

Майкл встал, тоже обошел стол и мягко отодвинул Мэри-Джейн.

– Я люблю тебя, – сказал он на ухо Морриган. – Слышишь? Моя любовь с тобой. С тобой моя любовь и та власть, что идет с ней рука об руку.

– Слава богу! – Морриган прислонилась к нему головой точно так же, как иногда делала Роуан, и продолжала плакать.