Талтос

И сразу же толпа сдвинулась и пошла на них, медленно оттесняя их от головы стола по направлению к ногам. Чьи-то руки схватили Марклина. Этот отвратительный Холлингшед удерживал его. Он слышал, как Томми возмутился снова, требуя, чтобы ему позволили уйти, — но теперь это было совершенно невозможно. Они были зажаты в коридоре, и их оттесняли вниз; мягкий глухой стук ног по натертым воском доскам коридора отражался под деревянными арками. То была толпа, поймавшая их, толпа, от расправы которой убежать было немыслимо.

С громким металлическим лязгом и треском двери старого лифта отворились. Марклина втолкнули внутрь. Он неистово крутился, клаустрофобия, охватывавшая его ранее, напала на него снова, заставила закричать.

Но двери заскользили, закрываясь. Он и Томми стояли, прижатые друг к другу, в окружении Харберсона, Энцо, Элверы, темноволосого высокого Холлингшеда и нескольких других мужчин — сильных мужчин. Лифт стучал и раскачивался, опускаясь вниз. В подвалы.

— Что вы собираетесь с нами делать? — внезапно потребовал он ответа.

— Я настаиваю на том, чтобы меня снова отвели на главный этаж, — сказал Томми надменным тоном. — Я настаиваю на немедленном освобождении.

— Имеются преступления, которые мы считаем невыразимо отвратительными, — спокойно ответила Элвера, устремив взгляд теперь, слава Богу, на Томми. — Определенные поступки, которые мы, как правило, не можем ни простить, ни забыть.

— Я хотел бы знать, что это означает! — спросил Томми.

Тяжелый старинный лифт остановился с вибрирующим стуком. Затем он открылся в проход, и Марклин снова очутился в руках, причинявших ему боль.

Их повели длинными незнакомыми переходами в подвалы, своды которых поддерживали грубо отесанные деревянные балки, отчего подвалы больше напоминали шахты. Их окутывал мощный запах земли. Все остальные были теперь рядом или позади них. Они увидели две двери в конце перехода — большие деревянные двери под низкой аркой, надежно закрытые на засов.

— Вы думаете, что сможете держать меня здесь против моей воли? — спросил Томми. — Я британский подданный.

— Вы убили Эрона Лайтнера, — сказал Харберсон.

— Вы убивали и других, пользуясь нашим именем, — подхватил Энцо. А позади него стоял его брат, повторяя, как безумное эхо, те же самые слова

— Вы запятнали нас в глазах других, — добавил Холлингшед. — Вы творили немыслимые преступления, прикрываясь именем ордена

— Я не признаю своей вины ни в чем, — заявил Томми.

— Мы не требуем от вас никаких признаний, — сказала Элвера

— Мы вообще от вас ничего не требуем, — вторил ей Энцо.

— Эрон умер, веря вашей лжи! — сказал Холлингшед.

— Будьте вы прокляты, я не в силах выносить эти бредни! — взревел Томми.

Но Марклин не мог взять себя в руки настолько, чтобы продемонстрировать им свое раздражение, ярость, хоть что-нибудь такое, что он должен был бы испытывать, видя, что они держали его узником, заставляя продвигаться к дверям

— Минутку, подождите, пожалуйста, не надо. Подождите. — Он заикался. Он умолял. — Стюарт сам покончил с собой? Что случилось со Стюартом? Если бы Стюарт был здесь, он бы нас реабилитировал. Вы не можете действительно думать, что кто-то в возрасте Стюарта…

— Прибереги свою ложь для Бога, — спокойно сказала Элвера. — Всю ночь напролет мы рассматривали свидетельства. Мы разговаривали с вашей беловолосой богиней. Облегчи бремя своей души правдой, если пожелаешь, но не корми нас своей ложью.

Люди сдвинулись в тесные ряды, стоя против них. Их продвигали все ближе и ближе к этой камере, или комнате, или, возможно, к темнице. Марклин не знал, куда именно.

— Остановитесь! — внезапно вскрикнул он. — Во имя Бога! Остановитесь! Есть некоторые вещи, которые вам неизвестны о Тессе, вещи, которые вы просто не можете понять!

— Не выслуживайся перед ними, ты, идиот! — огрызнулся Томми. — Ты думаешь, что мой отец не станет задавать вопросы? Я не проклятый сирота! У меня громадная семья. Как ты думаешь…

Сильная рука обхватила Марклина за талию. Другая сомкнулась у него на шее. Двери открывались внутрь. Краешком глаза он увидел сопротивляющегося Томми с согнутыми коленями и пинающую его ногу человека, стоящего позади.

Порыв ледяного ветра ворвался сквозь раскрытые двери. Чернота

«Я не вытерплю, если меня замкнут в темноте. Я не смогу!»

И наконец он закричал. Он не мог сдерживаться дольше. Он кричал, ужасающий крик начался прежде, чем его толкнули вперед, прежде, чем он почувствовал, что перелетел через порог, прежде, чем осознал, что погружается все глубже и глубже во тьму, в небытие, что Томми падает рядом с ним, проклиная их, угрожая им.. Или это ему только казалось? Узнать это было совершенно невозможно. Его крик раздавался слишком громко, отражаясь эхом от каменных стен.

Он ударился о землю. Темнота окружала его и была у него внутри. Затем пробудилась боль, пронзившая все конечности. Он лежал среди твердых зазубренных предметов, очень острых. Господь Всемогущий! И когда он сел прямо, его руки оперлись о предметы, которые крошились и разламывались, издавая отупляющий запах пепла