Там чудеса

– Пожалеешь же, – прошептал он. – Очухайся сперва, потом дури.

– Это она…

– Нет.

Руслан веки смежил, вздохнул глубоко, шумно, а когда снова открыл глаза, Дельфира уже стояла, склонившись, у княжеской скамьи, и Владимир ей что-то тихо втолковывал. Через пару ударов сердца она кивнула, выпрямилась и так же плавно, как подошла, растворилась среди людей.

Хлопнула дверь, и Руслан опять не сдержался.

– Куда ты отослал ведьму, великий князь? – спросил громко и на сей раз уверенно. – Ты ведь понимаешь, что она…

– Не она жену в первую же ночь потеряла! – перебил его Владимир, и видно было, как трудно ему не вскочить и не броситься в сермяжную драку. – Не она дочь мою защитить не смогла, будучи воином отборным! Как ты земли-то свои бережешь? Или и их ты недостоин?

Горечь вскипела в груди, на языке осела пылью, и Руслан сглотнул, прежде чем снова рот открыть:

– Я найду жену.

– Не стала она тебе женой и уже не станет.

А теперь его словно вновь о сундук приложили, вторым виском…

– Обряд свершен. – Руслан шагнул вперед, наконец оттолкнув побратима. Еще на шаг ближе, и еще. – И боги…

– Боги – не твоя забота, с ними я сам договорюсь, – не дал ему закончить Владимир. – А ты о Людмиле позабудь! Если только…

Он затих, и кажется, все вокруг затаили дыхание в ожидании Слова. Руслан так точно затаил.

Если только… что?

– А знаешь, ищи мою дочь. Без братской и дружеской помощи, один. Как и потерял в одиночку.

Руслан улыбнулся бы облегченно, если б не сковала лицо так и не утихшая ярость, а потом Владимир добавил:

– И всякий, кто на руку ее зарился, тоже может отправляться в путь. Кто приведет княжну домой, тот и мужем ей станет.

Сей же миг вылетел к скамье один из гарипов, весельчак курчавый, до земли склонился и распрямился, сияющий что новенький медяк:

– Ратмир из степей восточных, и я верну прекрасную Людмилу!

– Рогдай из клана горных львов, – медленно подошел к нему второй чужак, широкий, темный, и тоже Владимиру в ноги поклонился. – Мы женщин своих стережем как величайшее сокровище. Я найду княжну и не потеряю.

Руслан заскрипел зубами, стиснул кулаки, позабыв, что в одном из них острое перо зажато, и потекла по пальцам горячая кровь.

– Фарлаф Мавлерон, принц Луарский, – встал перед скамьей третий, рыжий, гарип и коротко кивнул. – Я отыщу княжну Людмилу и обелю имя своей… – он скривился, но закончил: – своей сестры. Никто не смеет обвинять мою семью в скверне.

Камень был брошен и достиг цели, но вины Руслан не почувствовал, только новую волну злости. Поджав губы, он замер четвертым в ряду, поклонился… и промолчал.

Все уже сказано, осталось сделать.

– Без дружины, без помощи, – напомнил Владимир и рукой взмахнул: – Ступайте.

Руслан выбежал в сень первым, слыша, как в палате вновь поднимаются споры, а за спиной топочет Третьяк.

– Ты же понимаешь, что вас просто отослали в никуда, чтоб под ногами не путались? – пропыхтел он.

Руслан обернулся – пока за ними никто не шел.

– Понимаю.

– И что Владимир дружину поднимет. Храбров на поиски отправит, сыновей…

– Да.

– А то и сам на коня взберется.

Тут Руслан не удержался, фыркнул. Трудно было представить великого князя в полном боевом облачении после долгих лет мирной жизни. Пышная древесная борода с проседью, может, и скрывала новые подбородки, но округлившийся живот лишь подчеркивала, укладываясь на него как на стол.

Нет, великий князь по-прежнему был могуч, но притом еще и мудр, а потому позволит вершить дела молодым.

– Не тужи, брат, я справлюсь, – заверил Руслан, минуя опустевшую гридницу.

Со столов прибрали не до конца, тут и там валялись ковши и обглоданные кости, темнели на полу медово-пивные пятна, дотлевал в очаге потерянный кем-то платок.

Бесславно завершился пир.

И дружина его, Русланова, уже не присядет на эти скамьи, за третью стену будет выдворена, где станет ждать его возвращения, с Людмилой или…

Нет, о таком и думать нельзя.

Нельзя…

– Я с тобой…

– Не пойдешь, – прервал побратима Руслан.

– Ну и как же ты тогда? – всплеснул тот руками медвежьими.

– Как-нибудь… Я знаю, у кого спросить дорогу.

На улице дышать стало легче. Костры угасли, на светлеющее небо наползали северные тучи, и воздух едва не звенел в предвкушении скорого дождя.

– Волхвы? – догадался Третьяк. – Нельзя тебе к ним, всё великому князю доложат.

– К здешним и не собираюсь.

Руслан остановился ненадолго, посмотрел на закрытые ставни терема и поморщился от боли… в сердце и в голове. Затем сорвал с чела обмотку кровавую. Хватит уже хворью своей упиваться.

– Есть один отшельник, в кривельских землях за рекой, к нему и отправлюсь. Но сначала…

– Нет! – вскрикнул Третьяк, за плечи его встряхнул и повторил тише: – Нет. Не трогай Фиру, ни при чем она.

– Как же. – Руслан сплюнул, высвободился, но спорить с очарованным другом не стал.

Без толку.

Ишь ты, Фира… Ведьма злосчастная.

– Я только поговорю с ней, – успокоил Третьяка.

– Если найдешь.

– Если найду…

* * *

Борька плелся за Фирой от палат до конюшен, смотрел, как она уже оседланную Сивушку выводит, и даже тут не остановился, к птичнику тоже пошел. И все говорил, говорил, говорил, как купец на ярмарке.