Там, где поют соловьи

Родительский дом показался Степану не таким большим, осанистым, каким помнился. Он словно съежился, осел к земле. Тёс, коим были обшиты бревенчатые стены, потемнел, резные наличники, будто морщинами, покрылись трещинами. Едва Степан взялся за железное кольцо, прикрученное к калитке, как из-за сарая, гремя цепью, выскочил здоровый рыжий пес. Он захлебывался лаем, скаля клыки. Из дома на крыльцо вышла девушка, совсем молоденькая, почти девочка.

– Ищите кого? Или спросить чего хотите?

– Я Крутихиных ищу. Есть кто из старших дома?

– Я и есть сейчас старшая. А вы кто будете?

– Так и я Крутихин. Степан Фролович. А тебя как величать, красавица?

Девушка сбежала с крыльца, оттащила упирающегося пса, закинула цепь на крюк в стене сарая и распахнула калитку.

– Пожалуйте в дом, Степан Фролович. Маруся я, Михайлова дочь. Тятенька давно вас дожидается, намедни разговор был. Только сейчас его дома нет. Они с Сергеем… ну, старшим из братьев моих, с утра на лесопилке работают. А матушка в лавке. Товар из Уфы сегодня привезли, принять, оценить надобно. Да вы проходите, располагайтесь. Проголодались, небось, с дороги? Сейчас я стол накрою. Мигом! А пока кушаете, баньку истоплю. Помоетесь с дорожки, отдохнете, а там и батюшка с матушкой придут. Вот радость-то их ждет!

Степан с улыбкой наблюдал за проворной племянницей. Она сновала по горнице, наполняя стол едой, гремя заслонкой печки, мисками, ложками. Перед Степаном, как на скатерти-самобранке, возникли горшок с кашей, миска с кусками мяса, нарезанный крупными ломтями пшеничный хлеб, кружка молока, плошка с медом. Закончив дело, девушка села за стол напротив гостя.

– Знаешь, на кого ты похожа? – спросил Степан.

– На кого? – склонила голову набок Маруся.

– На белку. Не уследить за тобой, аж в глазах рябит. Я так и буду тебя называть Белкой.

– А что? Я не против. Белка так Белка. А мне как вас величать, Степан Фролович?

– Можно Степаном Фролычем, а можно просто дядей. А теперь расскажи-ка мне, кто нынче в этом доме живет? Как родители мои? Живы-здоровы?

Девушка замялась:

– Так… Дедушка, Фрол Тимофеевич, два года, как помер. А бабушку давно схоронили, я еще маленькая была, почти и не помню ее. Матушка говорила, что болела она сильно. Как вас в солдаты отдали, все плакала да деда корила.

Степан положил ложку, встал из-за стола, подошел к образам, перекрестился. Маруся притихла, ждала, что будет. Спустя несколько минут Степан вернулся за стол, сказал откашлявшись:

– Не довелось свидеться. Ушли не попрощавшись. Ну, а про Стешу Туманову что скажешь?

– Стеша? Туманова? Не знаю такую… Пойду баньку истоплю. Отдыхайте пока. Вон за печкой лежанка, я там вам постелю.

Она отвернулась, встала и быстро скрылась за дверью.

Проснулся Степан вечером. Прислушался к голосам, сел, прогоняя остатки сна. Братья вскочили из-за стола ему навстречу, лишь только он вышел из закутка.

– А-а, вот и наш служивый! Ну-ка, ну-ка, покажись… Ишь, седой какой! А на отца-то как похож стал! Бороды только не хватает.

– Вернулся, стало быть? Вот и славно. И слава Богу! Садись чаевничать, рассказывай, как служилось? Где бывал? А ты, Маруся, баньку проведай, простыла уж небось, подтопить надобно.

После первых расспросов и нескольких чарок самогона перешли к главному разговору.

– Степа, батю нашего, царствие ему небесное, ты хорошо знал, – начал Михаил. – Слово свое купеческое он сдержал до конца: не только в солдатчину тебя отдал, но и наследства лишил. Лесопилку и этот дом мне отписал, а лавку и второй дом Николаю. И деньги между нами поделил, тебя обошел. Но мы промеж себя не раз говорили, что несправедливо это. Пусть батя нас на том свете простит, но мы его ослушаемся. Ты и так нахлебался в жизни. Поможем тебе поставить свой дом. Лес свой, строить есть из чего, плотников наймем тебе в помощь, и айда, трудись, не ленись. А мы с Николаем подмогнём. А ты, пока строишься, осмотрись, реши, чем заниматься будешь. Денег дадим, дело какое начать. Хозяйку в дом присмотри. Глядишь, еще и деткам своим порадуешься.

– Спасибо, братья. За теплый прием, за обещанную помощь. Мне бы на ноги встать, а там заработаю, долги верну. А насчет хозяйки в будущий дом… Как Стеша Туманова поживает? – Степан настороженно вглядывался в лица братьев. Оба отвели взгляды.

– А это ты лучше у бабы моей спроси, она со Степанидой зналась, – сказал Николай и окликнул жену:

– Марфа, расскажи Степану про Туманову, что знаешь.

Невестка села напротив Степана, горестно подперла щеку кулаком.