Там, где престол сатаны. Том 1

– Разумеется, я страдал, – с достоинством тайного мученика произнес он, и Сергей Павлович готов был присягнуть, что тусклые глаза дяди Коли слегка увлажнились. – Но у людей моего склада и моего понимания ответственности страдания не вызывают саморазрушения.

Судя по всему, он собирался и далее рассуждать о преодолении житейских невзгод ревностным исполнением служебного долга, без тени смущения указывая при этом на самого себя, сумевшего недрогнувшей рукой отделить личное от общественного. «Вот так!» – рассекал он ладонью невидимые, но прочные нити семейных привязанностей, любовных отношений и домашних радостей, которые прочным коконом опутывают обыкновенного смертного и не дают ему возможности подняться до ледяных высот самоотверженного служения партии и государству. Тут, однако, его прервал телефон.

– Дедушка! Тебя! – из глубины квартиры крикнула Катя, и Николай Иванович взял трубку.

– А-а! Владыка! – бархатным голосом отозвался он, немало удивив Сергея Павловича неслыханным доселе обращением. – Рад вас слышать. Как вы – поправились?

После чего, позевывая, довольно долго слушал человека, которого назвал «владыкой» и здоровье которого, догадывался Сергей Павлович, продолжала подтачивать какая-то болезнь. Этим обстоятельством Николай Иванович был явно недоволен.

– Ну что же вы, мой дорогой, – проговорил он наконец, и в его голосе было уже более железа, чем бархата. – Вам когда в Швейцарию? Послезавтра? Что значит – не могу? Да ты что несешь?! Ты Филиппу Кондратьевичу об этом скажи! – вдруг перейдя на оскорбительное «ты», яростно крикнул дядя Коля, швырнул трубку и изрыгнул напоследок: – Мразь поганая.

Он и на Сергея Павловича взглянул с лютой злобой в тусклых глазах, отчего тот снова ощутил желание немедля покинуть этот дом и стал подниматься со стула.

– Куда собрался?! Сиди! – приказал ему Ямщиков. – Ты ведь ко мне не просто так явился… Мерзавец. Нет, я не тебе. Я вот этому, – дядя Коля кивнул на телефон. – Ему, поганцу, в Женеву надо лететь, на Всемирный совет Церквей, а он из запоя не вылез. Митрополит херов. Получил бы он свою шапку, если бы… Ладно. Много будешь знать, – хмуро улыбнулся Николай Иванович внучатому племяннику, – помрешь молодым.

С видом полного безразличия Сергей Павлович пожал плечами. Нужен ему этот митрополит. Папа прав: все церковники повязаны. А коли не так, то какое Николаю Ивановичу дело до Всемирного совета Церквей? Отправится в Женеву этот самый владыка или будет в Москве пить горькую – Ямщикову не все ли равно?

– Ну, – сказал дядя Коля, – у тебя ко мне, я вижу, вопрос… Какой?

– Мой вопрос, – глубоко вздохнув, начал Сергей Павлович, – о моем деде, вашем… дядя Коля… – не без усилия вымолвил он, – брате, Петре Ивановиче Боголюбове.

– Так! – живо отозвался Николай Иванович. – Он погиб в году, наверное, тридцать седьмом – ты знаешь?

Сергей Павлович кивнул.

– Знаю. Папа несколько лет назад получил справку. Там было написано: умер от воспаления легких.

– Так! – с еще большим воодушевлением произнес дядя Коля. – Справочка у тебя?

– Справки нет. Потеряна. Но я недавно сам ходил на Кузнецкий, в приемную…

– Зачем? – впился в названного племянника дядя.

Сергей Павлович с недоумением на него посмотрел.

– Как зачем? Надо же нам реабилитации Петра Ивановича добиться… И потом, – чуть поразмыслив, добавил он, – следственное дело… Ближайшим родственникам дают читать.

– Зачем?! – повторил свой вопрос Николай Иванович, не спуская с племянника пристального взгляда. – В его невиновности у нас сомнений нет, и справка о реабилитации к этому нашему глубокому убеждению ничего не убавит и не прибавит. А деда себе и мне брата ты не вернешь.

Сергей Павлович тихо, но твердо возразил (стараясь при этом как можно более прямым взором смотреть в глаза старику), что лично для него настала, вероятно, пора вопросов, на которые он хотел бы получить исчерпывающие ответы. Например: кто своей жизнью и смертью предварил, так сказать, его появление на свет? Как сложилась судьба этих людей? Не отыщутся ли в ней при внимательном прочтении некие нравственные указания, имеющие неоценимое значение для тех, кого принято называть потомками? В случае же с Петром Ивановичем, человеком, особенно дорогим Сергею Павловичу не только кровным родством, но и своим мученичеством, ставшим – увы – для России в двадцатом веке определяющим знаком, необыкновенно важна полнота нашего знания о нем. Где и за что его арестовали? В каких тюрьмах и лагерях пришлось ему сидеть? Где он… Тут Сергей Павлович едва не сказал: «был расстрелян», но своевременно спохватился. Где умер?

В приемной на Кузнецком у него отказались принять заявление на том основании, что он не указал, где судили священника Петра Боголюбова и когда это было. Заколдованный круг! Петра Ивановича взяли и… Он чуть было снова не проговорился, но во мгновение ока сумел заменить слово «убили» другим: «уморили». …и уморили, а теперь хотят, чтобы родственники невинно осужденного и погибшего в лагерях человека Бог знает где и как узнавали подробности учиненной над ним много лет назад расправы.