Там, где растет синий

– Это определяющее хобби. У существ должно быть такое, иначе они перестают отличать себя от всего другого, ну чем бы мы отличались от посла или кошки, если бы не давили синий?

– Тоже верно.

Они шли по свежему дневному лесу, усиленному солнечными вторжениями, запахами растительными, птичьим разговором, перекидными пейзажами. Вдруг хамернап остановился и просиял с головы до пят.

– А вот и она! Разрешите представить. Комната по извлечению смысла из всего, или просто комната смысла.

Это была овальная хижина из белого дерева, хижина или шатёр, а может, грибочек особый, но вообще-то, субстанция эта мало на что была похожа: облепленная лесом выгнутость, но не гнездо и не пещера, а такой замерший материальный взрыв – вот-вот продолжится.

– Что это с ней?

– Это пограничное образование – не тут и не там, поэтому мы не понимаем её формы, она не в конусе нашего события, это один из объектов небелковой жизни, но это, как и счастье, – процесс, а не сущность.

– Но счастье – это сущность, – заметил Сэвен.

– Это у людей так? Доктор говорил, что на большой земле счастье измеряют предметами: чем больше предметов у человека, тем он счастливее… Как можно всю жизнь заниматься собиранием предметов?

– Людям это нравится.

– В Паредем по-другому, – проговорил БомБом с гордостью. – Тут у каждого есть всё, что ему надо, и мы довольны, занимаемся любимыми делами, а не теми, за которые дадут больше предметов. Если бы мне пришлось кладези составлять и закапывать, то есть делать то, что делают обычно наши броны по сказке, я бы долго не выдержал, потому что ведь хамернапы чистоту любят, а там надо было бы землю рыть. И сколько бы мне предметов за такое не предлагали, я всё равно не согласен копаться.

– А на большой земле почти все вот так копаются, хотя копаться не любят.

– Но почему они не перестанут, если им не нравится?

– Потому что люди исторически привыкли терпеть.

– Как же сложно всё у вас там, хозяин Altius.

– У них там… Пойдём уже в эту комнату-процесс.

Внутри было продолжение непонятного: сила по ощущениям, а внешне масса, похожая на библиотеку, но только вместо книг там были ящики, и всё такое выпуклое – ближе казалось, чем есть. Везде линии были размашистые, нематериальные, как в впечатлении, если построить из него объект. Около ложностены стояла скамейка-крутон с замкнутыми перилами. Больше ничего из знакомых восприятию вещей. Света было мало тоже – матовый фонарный свет, да и тот яркий слишком, мимо глаза.

– Как это всё работает? – спросил Сэвен.

– Вы находитесь тут, и комната выбирает, что вам необходимо смотреть. Потом вы станете героем постановки, мы называем это состояние маар, только вы не сразу поймёте, что такое маар, сначала вы будете как бы смотреть извне, находясь внутри, но потом вы научитесь внедряться в смысл и даже сами сможете выбирать темы. Первые фильмы, скорее всего, у вас будут лечебные, жёсткие немного, но вы обязательно каждый анализируйте, ведь потом из этого надо будет собирать ответ на вопрос, который вы задаёте. Это как истории просматривать, только тут контекста больше и с вашими мыслями всё перемешивается.

– Ладно, попробую.

– Буду ждать вас снаружи.

Хамернап вышел, и Сэвен стал рассматривать эти шкафчики, надеясь угадать, из которого хлынет сюрпризом, но полное спокойствие, и он уже от скуки ящики пытался подвигать – оставались на месте, хлопнул, кашлянул, скамейку укротил – сел на неё. Ничего не работало. Вдруг у него из-за уха карандаш выпал (Лон подарил, когда объяснял теорию интуиций), и стратегу так захотелось почиркать, что он обратился к поверхности и почиркал, но не загорелось ничего, а просто карандаш ездил по вертикальной выпуклой немного стене-lomba. Большой карандаш тянул поверхность, словно большую ленту за собой, и это был бы рисунок, но слишком неровный, как сердце работает, – такой рисунок; это ползла идея, рождалась прямо сейчас под графитом, и вот что в ней было.

ЛЕЧЕБНЫЕ МААРЫ Анаморфоз

Там, на самом краю мандаринового сада, там, где перекатываются пейзажи по ракурсам, там живёт маленький смешной пророк. Сейчас он сидит на центральной площади как белый маг, а рядом с ним пылкий пес сидит, и они поют вместе песни о величие города. Иногда они меняют ритм и представляют публике удивительные рассказы (слава о них идёт по всему городу). Теперь мальчик вот такое выдаёт:

– В северной стороне суши живут особого темперамента люди – очень энергичные, они всегда топают, когда ходят, высоко-высоко поднимают колени. Знаете, почему они так топают?

Вокруг расставлены прохожие, сейчас они не идут, остановлены, увлечены. Вопросы принимают, но пока не отвечает никто.

– Топают со всей силы, идут и топают… Почему?

Не знает никто, одни потупились, другие шейными позвонками хрустят, запуская головы ездить из стороны в сторону.

– Как же вы не знаете?! Они топают, потому что боятся, что к ним бубнильщики в ноги залезут.

– Ну надо же!

Публика удивлена искренне, гомон пошёл.