Там, где растет синий

Они подошли к озеру, которое по-прежнему вдохновлялось штормами, катало куколок и нерыбаков на грубых узконосых лодочках, вырезанных из дерева, пропитанного живительным соком. Сэвен рад был снова находиться там, на атмосферном участке, где воздух плотный и громкий, как обожжённое стекло, там, где вода-мудрец вступала в переговоры с носителями ушей, там, где раскураженное пространство, дель (цитоплазменные образования) и никакой явности…

Сейчас у воды стояли по-светски жители Паредем, они нестандартно млели (мандариновыми песнями, самоэлектризацией, гением), тянули корневин и беседовали друг с другом о новой жизни.

– Что тут сегодня? – спросил Сэвен, обратившись к хамернапу.

– Феерия. Паредем отмечает возобновление связей между тем и тем.

Музыку раскрыли мушары, и в середину пира вышел эффектный брон, проговорил:

– Если вы хотите развлечений, духоты и драмы, давайте действовать сплочённо!

И со всех сторон броны покатили какие-то шары, Сэвен ничего подобного не видел раньше. БомБом поспешил объяснить:

– Это выездные миры, они сломаны были, но теперь опять тут. Броны прикатывают их на феерию, расширяют и показывают. Чем больше бронов на мир посмотрит, тем сам мир больше становится… А вообще, это очень весело. Отправимся туда! Только я хочу предупредить, что для того чтобы эти миры выездные увидеть, мы сейчас войдём в боркель.

– Куда?

– В боркель. Боркель – это чурданный проём между началами осознанного. Вам нужно забыть, что предметы неоспоримы. Иначе не увидеть выездные миры.

– Я готов.

И они пошли по тропинке в сторону, где стояли эти сгустки, и чем ближе они подходили, тем чётче становились эти шары. Вот они достигли первого, и Сэвен увидел, что это вовсе никакой не шар, а самая настоящая ситуация, а именно – фея моргала. Её большие глазные веки соприкасались друг с другом так плавно, что хотелось самому стать плавностью. Раньше бы он никогда не продумал это именно так, что «фея моргала», но теперь у него как будто освободилось воображение, и он именно так тут всё увидел: моргала фея.

Потом они шли по дороге, и он заметил, что по дороге также идёт человек с двумя мешками, в каждом мешке упакованы его жабры (и как ему эти жабры удалось увидеть?!).

– БомБом, это кто?

– Это наш дизайнер, придумывает новые образы тела.

Дальше они наткнулись на какую-то то ли бочку, то ли кабинку. Фарул тут не сразу понял, что это такое, но решил разузнать, а для этого он разделся совсем и вошёл внутрь. В кабинке стоял какой-то особый прохладный дым. В первые несколько секунд ничего не происходило, а потом он почувствовал, как мурашки обвивают его с головы до ног.

– Это же отлично! – крикнул он через открытый верх. – БомБом, а кто такое изобрёл?

– Это брон из людей, бывший австриец Грис, у него раньше была гусиная ферма, а потом он занялся разведением мурашек…

Потом они ещё видели фабрику по выращиванию теней, чудесообразующее предприятие, попробовали питательный юмор, расписали под впечатления нерасписанные ещё скалы…

– Это было здорово, БомБом, никогда бы не подумал, что так весело может быть.

– Без вас бы ничего не вышло. Когда связи распались, мы не могли проводить феерию, потому что это опасно было, мы все могли превратиться в чудиков, здесь же тонкая грань между всем.

Потом они молча сидели у воды. Сэвен чувствовал, что почти уже прошёл этот урок по ошибкам, ещё не созданным. Здесь ему не хотелось больше борцом быть, соревноваться, суетить, но хотелось ему теперь избранно развиваться, созерцать, организуя себя и всё вокруг из множественных фрагментов в единый смысл – выстраивать очертания Паредем вместе с другими.

– БомБом, я счастлив тут по-настоящему, но я должен привести её тоже, мы должны быть вместе тут. Мне сейчас потребуется твоя помощь. Добудь несколько веток индигоферы, не разрушай растение, но возьми от него немного. Когда достанешь, приноси это к Допсу. Я буду там.

– Хорошо, хозяин, я всё сделаю.

Хамернап убежал исполнять поручение, а Сэвен выбрал место поспокойнее, где не было ни бронов, ни суеты, там только озеро стояло живое, шурилось волнами, выдавало шумы, каждый на четыре концерта. Стратег снял рубашку, ткани, закрыл глаза и снова брёл по своему тонкому пятиклеточному тоннелю. И там не было бордера и карликов и разворота на каждой ноге, но там только глубина была.

– Я научился тебе.

Вода подбегала к берегу и падала на сушу тяжёло, громко, как империя мыслей, и её нельзя было ни остановить, ни прочитать, а Сэвен и не собирался это делать, ему было достаточно знать то, что там – великое.

Озеро это было одним из самых главных мааров, оно создавало такую атмосферу в голове Сэвена, что он мог не беспокоиться о своём рассудке, вода размывала ненужную информацию, а нужную в остатке выкладывала для анализа – это всё вода делала.

И он понял теперь, как образуется новая жизнь или новая ценность – из глубины и вакуума.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ Переход вовне