Там, где растет синий

…Вскоре Сэвен уже не у воды сидел и не у озера, он сидел на лесенке, той самой, где впервые услышал о бронах и узнал про Паредем и Фе, о том, что ему предстоит связи чинить и пить древесные соки, ловить сачками идеи, бояться чудиков, наблюдать за огненной фиброй, наматывать историю и любить, любить… Он сидел там, а рядом сидел взволнованный немного, но всё так же оптимистично пыхтящий доктор Фарул.

– Ты готов? – спросил он у стратега.

– Да, доктор, пойдёмте.

Они пришли в комнату смысла, где теперь помимо ящичков стояли ещё и катуши с историей всего, что тут было. Сэвен присел на скамейку, взял в руку от каждого катуша по нити.

– Ты уверен, что хочешь это знать?

– Рассказывайте, Фарул.

Допс отхлебнул из своей фляжки пару раз, принял удобную позу, намотал на руку нить из чистого мотка и завел рассказ.

– Итак, мы подумали, что это было бы интересно – передавать мысль напрямую людям и таким способом контролировать их действия, отсекая нежелательные. Но через сны мы не могли пойти, кораны тоже себя изжили, и тогда мы вспомнили про «театр нерв», про постановку эмоций, и мы решили запускать такие ситуации через людей…

– Это вы разрушили связи? – спрашивал Сэвен.

– Мы не хотели разрушать, мы хотели только переустановить связи так, чтобы можно было всё понимать и, значит, всё контролировать…

– Ну а я был нужен зачем?

– Чтобы узнать нынешнюю схему связей в человеческом мире, чтобы взять её как образец, а потом добавить, что мы хотим. Ты смог на уровне материи построить жизнь, о которой многие мечтают, ты улавливаешь связи в материальном мире…

– То есть вы хотели узнать, как стать успешным в человеческом мире, как стать богатым и успешным? А все эти лодки, фонари, чинители интуиций – это всё антураж был, так?

– Мы сделали вид, что делаем то же самое, что и ты, но это был муляж на уровне идей. Паредем – муляж, который был муляжом до того момента, пока ты не помог нам уловить особые связи и починить слова, то есть пока эта книга не была написана. Чем больше книги написано, тем больше Паредем становится реальной, она проходит через восприятие людей и становится реальной…

– А что у Ши с реальностью? Эго же она всё придумала, она автор…

– Ши малореальная в привычном смысле, она есть её же воображение. Но она старается воплотиться, вот прямо сейчас, с каждым словом…

– Это я понял, но вот почему она не довела дело до конца? Она же так и не узнала, как устанавливаются связи в материи.

– Но нет же, говорю, она узнала! Понимаешь, она хотела понять, как работает твоя мысль, по какой схеме, и она помещала тебя в разные ситуации и сталкивала тебя с разными существами, анализируя твои реакции.

– И с собой тоже…

– Конечно.

– Это ведь жестоко очень.

– Ши говорит: если бы не существовало смерти, броны не были бы столь расточительны в плане своих мечтаний, но они ограничены до сих пор и потому вынуждены действовать чётко и агрессивно.

Сэвен расхохотался.

– А я поверил ей, я полюбил… Умница, девочка. И теперь, как я понимаю, когда все хорошенько покопались в моей черепушке, меня аккуратно уберут, да? Это же всего лишь книга, которую она пишет?!

– Ты прав, Сэвен, ты можешь прямо сейчас исчезнуть, если Ши пожелает, но, думаю, пара моментов у нас ещё есть в этой истории. Если хочешь, спроси ещё что-нибудь.

Стратег продолжал нервно улыбаться.

– Хорошо, с главными героями более-менее понятно, а вы? Что вы такое?

– Я – промежуточный персонаж, если говорить словами Ши, я – сцепка, поэтому я не мог ни на что влиять, но мог подсказывать тебе придуманные тобой же решения. У меня даже характера своего не было, так, пара привычек. Я был эмоциональными весами, контролировал твои прорывы, не давая зайти дальше положенного, я двигал тебя к развитию нужных нам ситуаций. Лон – то же самое.

– Вот уж спасибо. А хамернап? Что это? Образ из ряда тотемы, духи, ангелы-хранители?

– Нет, это существо, которое занималось созданием бытового комфорта для тебя. Как бы ты мыслил не будучи хорошо устроен в быту?

– Тоже верно.

Стратег пододвинулся к доктору с очередным вопросом.

– Ладно, а что со мной будет после того, как меня удалят?

– Ты и не вспомнишь, что был тут, у тебя даже идеи такой не возникнет.

– И Ши я тоже не вспомню?

– Нет.

– И этот разговор?

– Не вспомнишь.

– А это мы ещё посмотрим… БомБом!

В комнату осторожно на пяточках вошёл хамернап с привычным для него лицом провинившегося волшебника.

– Ты принёс?

– Вот они.

Сэвен взял из рук хамернапа листы индигоферы и со всей силы начал их тереть, как будто огонь извлекал или растительную душу, но ни души, ни огня не появлялось пока.

– Помните, Допс, сколькие народы погибали в бесславной охоте на индиго…

– Да, Сэвен…

– Сколько детей не выросло, потому что они не смогли перестать тереть эти листы…

– Не понимаю, к чему ты…

– А вот к чему.

Стратег поднял руки, и все смогли увидеть, что у него все ладони в синем, что там индиго осталось – у него на коже.

– Видите?

– Синий, – пролепетал ошарашенный хамернап.