Там, где шумят михайловские рощи

Пушкин знал тогда помещика, который задался целью разорить своих крестьян. За три года он превратил их в нищих. У крестьянина не было ничего своего. «Он, — рассказывал Пушкин, — пахал барскою сохою, запряжённой барскою клячею, скот его был весь продан… Он садился за спартанскую трапезу на барском дворе; дома не имел он ни штей, ни хлеба…»

Крестьяне убили своего мучителя-барина. Но сколько оставалось таких же других!

Как раз в то время, когда Пушкин приехал в Михайловское, в близлежащем Порховском уезде помещик Баранов засёк насмерть своего крепостного Григория Иванова.

Всё это обступило поэта в Михайловском, глубоко взволновало. Ему стали понятны слова Николая Тургенева, что в деревне невозможно спокойно наслаждаться природой, — всё отравляет «нечестивое рабство».

Свои мысли, чувства, впечатления Пушкин высказал в стихотворении «Деревня».

В первой его части описана деревенская природа. Это природа Михайловского:

Везде передо мной подвижные картины:
Здесь вижу двух озёр лазурные равнины,
Где парус рыбаря белеет иногда,
За ними ряд холмов и нивы полосаты.
      Вдали рассыпанные хаты,
На влажных берегах бродящие стада,
Овины дымные и мельницы крилаты…

Всё в этом описании точно: и «лазурные равнины» двух озёр — Маленца и Кучане, и широкая холмистая долина с лугами и нивами, далеко уходящая к самому горизонту, и стада на влажных берегах Сороти.

Эти «подвижные картины» и сейчас открываются с михайловского холма.

Пейзаж полон прелести и гармонии. А жизнь крепостного крестьянина, того, кто возделывает нивы, пасёт стада? Там иное.

Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
      Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде невежества убийственный позор.
      Не видя слёз, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
      Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
      Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственной злодея…

Пушкин ничего не придумал, не преувеличил. Он только в гневных стихах запечатлел то, что, как язва, разъедало Россию на всём необъятном пространстве от Петербурга до Камчатки.

Псковская деревня дала жизненные наблюдения, конкретные факты. Жестокость и произвол помещиков-крепостников, которые Пушкин заклеймил в стихотворении «Деревня», в кружке Тургеневых так и называли «псковское хамство».

Летом 1819 года Пушкин пробыл в Михайловском месяц. В середине августа он уже вернулся в Петербург.

Александр Иванович Тургенев сообщал своему младшему брату Сергею: «Пушкин возвратился из деревни, которую описал».

Появиться в печати «Деревня» не могла. Но она ходила по рукам в бесчисленных списках.

Когда царь Александр I прочитал один из них, он сперва попросил поблагодарить Пушкина «за добрые чувства», но вскоре раздражённо заявил директору Царскосельского лицея Е. А. Энгельгардту: «Пушкина надобно сослать в Сибирь. Он наводнил всю Россию возмутительными стихами; вся молодёжь наизусть их читает».

Над вольнолюбивым автором «Деревни» собирались тучи.

Заступничество влиятельных друзей избавило Пушкина от Сибири. Но царь не простил его.

Поэт был выслан на юг. Его отправили к генералу Инзову, при котором он служил в Кишинёве, затем перевели в Одессу под начальство генерал-губернатора Новороссийского края графа Воронцова.

Пять лет провёл Пушкин вдали от Михайловского.

Он и не предполагал, что вернётся сюда не по собственной воле.

«Ссылочный невольник»

В мае 1824 года московская полиция перехватила письмо, адресованное литератору Петру Андреевичу Вяземскому. Письмо было из Одессы, от Александра Пушкина. Пушкин между прочим писал, что берёт у философа-англичанина «уроки чистого афеизма», то есть безбожия. И, потешаясь, прибавлял: «Святой дух иногда мне по сердцу, но предпочитаю Гёте и Шекспира».

Московская полиция всполошилась: «Безбожие! Потрясение основ!» Письмо незамедлительно переслали в Петербург и представили царю.