Там, где свет. История первой леди США

Их истории не давали мне покоя: женщин всех возрастов зверски насиловали в ходе военных действий.

Я боялась, что поездка на восток Конго будет слишком тяжела для Финнеган. Достаточно ли она взрослая, чтобы разобраться в том, что происходит? Она увидит и услышит много такого, что видеть и слышать тяжело, узнает об изнасилованных женщинах, детях, участвующих в боевых действиях, беженцах. Но это был реальный мир, который мы не могли игнорировать. Она была разумной и восприимчивой не по возрасту, и было важно, чтобы она поняла те привилегии и обязанности, которые у нас были, как у семьи, находящейся на государственной службе, и как у людей, которым посчастливилось родиться в мирной и богатой стране. В конце концов ее родители, Хантер и Кэтлин, почувствовали, что она сможет выдержать эту поездку, и решение было принято: Финнеган отправилась со мной в Африку.

Пока мы пересекали цветущие зеленые равнины с россыпями домишек, я смотрела на Финнеган и сжимала ее руку. Меня изумляло, в какую яркую и интересную молодую девушку она превратилась за последние несколько лет. И, несмотря на то как непринужденно она вела беседу с ехавшими на переднем сиденье спецагентами, отвечавшими за нашу безопасность, я видела в ее круглом лице черты той маленькой девочки, которой она когда-то была. Она достаточно взрослая для этого опыта, но он не будет легким для нее. Как и для меня. Однако мы с Джо считали, что семья развивается лучше, когда мы готовы меняться, принимать перемены в других и все это делать вместе.

Когда я стала бабушкой, то признавалась, что не готова – не к первому внуку, а к этому «титулу». Я ощущала себя слишком молодой для этого звания, ассоциирующегося со старостью. В моем представлении мои собственные бабушки и дедушки продвинулись в жизни гораздо дальше, чем я, но дело было не только в возрасте, но и в мировоззрении, которое, я не сомневалась, присуще обладателям этого почетного наименования. Я всегда хотела быть похожей на бабушку Джейкобс: спокойную, уверенную, готовую дать мудрый совет или вовремя обнять. Казалось, она всегда знает, что нам нужно. Одним подмигиванием или кивком она могла мгновенно придать уверенности: у тебя все будет. В сорок два года я не была готова примерить роль бабушки на себя.

Но 21 декабря 1993 года Рождество для Байденов наступило раньше обычного, так как родилась наша первая внучка, дочь Хантера и Кэтлин. Мы были безумно рады появлению Наоми, названной в честь погибшей сестренки ее отца. Хантер и Кэтлин были прирожденными родителями: они никогда не нервничали и не беспокоились по поводу того, что касалось ухода за ребенком. Я с гордостью наблюдала за тем, как они входят в свои роли, словно всегда были мамой и папой. Робе́рту, маму Кэтлин, стали называть «бабушкой», а я выбрала для себя вариант «бабуля». И, к моему удивлению, он мне очень подошел.

Наоми была спокойным ребенком, с самого рождения она приносила только радость. Даже будучи сама матерью, я оказалась не готова к тому, какую любовь буду испытывать к этой малышке. Когда она была дошкольницей, я любила «похитить» ее на день-два. Мы отправлялись к друзьям в Нью-Джерси и проводили вместе время на берегу океана. Я просто смотрела, как она ползает по песку. Я позабыла, каким волшебным выглядит мир в глазах ребенка, но с Наоми каждая ракушка, каждая волна, каждый денек на пляже освещались своей новизной.

Потом появилась Финнеган, вторая дочка Хантера и Кэтлин. Ее назвали Джин Финнеган Байден в честь Ма-Ма. И, как и ее тезка, она была полна энергии и решимости. Третьей родилась Роберта Мейбел – ее назвали в честь мамы Кэтлин и моей любимой бабушки Мейбел Джейкобс. Таким образом мы соединили две ветви нашей семьи. Дети хорошо для этого подходят: разные части семьи объединяются вокруг маленькой, хрупкой, потрясающей новой личности. Мой дед ласково называл свою Мейбел Мэйзи, и девочке этот вариант имени тоже прекрасно подошел.

В родительство мы бросаемся очертя голову. Учиться приходится на ходу. Никакие тренировки не подготовят вас к взлетам и падениям родительства и к силе сопутствующих им эмоций. Многие говорят о том, что эта любовь не похожа ни на какую другую, и это правда. Она у вас в крови, в мозжечке, она как мышечная память, которая была всегда. Гораздо меньше говорят о том, какой страх мы испытываем, становясь родителями, и насколько он тоже ни на что не похож. Мы не просто переживаем из-за возможных опасностей – мы ясно видим их своим мысленным взором: кувырок с лестницы или падение на скользком тротуаре, кусочек пищи, застрявший в горле младенца. И, несмотря на все ваши благие намерения, кто-то ломает ногу или получает порез, который надо зашивать, и вот вы уже чувствуете вину за то, что не смогли защитить ребенка. Вы ощущаете отзвук каждой своей ошибки еще до того, как совершили ее, а потом годами прокручиваете случившееся у себя в голове. Растить детей – это чудесно, но очень страшно.