Там, где свет. История первой леди США

Мы официально начали предвыборный тур в понедельник, с национального партийного съезда. И с этого момента гонка не замедлялась. Мы должны были запоминать основные тезисы, изучать политическую концепцию, готовиться к выступлениям. В нашей сенатской жизни не было ничего столь же впечатляющего и грандиозного, а теперь взгляды нации были устремлены на нас. Внезапно мне позвонили из журнала Vogue и попросили сделать с ними статью о женщинах в жизни Джо. Это было нечто нереальное: о моей прическе теперь думала сама Анна Уинтер, а знаменитый фотограф Артур Элгорт устанавливал камеру на моем заднем дворе. И конечно, двор не был достаточно роскошным. В день праймериз в Делавэре я отправилась на голосование в той же одежде, в которой я обычно бегала, и организатор поездок тут же получила раздраженный звонок из нашего отдела по связям с общественностью: «Она что, думает, что там не будет камер?!» – возмущались они.

Помимо всего этого, моя обычная жизнь шла своим чередом. Я вела занятия с понедельника по четверг, поэтому для поездок, которые нужно было совершать в рамках кампании, оставались только уик-энды. Я продолжала проверять работы и консультировать студентов. А еще необходимо было заботиться о здоровье моей мамы, которое стремительно ухудшалось по причине лимфомы.

Я находилась на съезде партии, когда узнала, что ей осталось жить всего несколько недель.

Я находилась на съезде партии, когда узнала, что ей осталось жить всего несколько недель. Мы направлялись на завтрак с делегацией одного из штатов, и наш водитель только что припарковался на подземной стоянке отеля в Денвере. Я слышала голос сестры в телефоне, и меня начало трясти, я не могла сдержать слез. Спецагенты вышли из машины, чтобы оставить нас наедине, и Джо обнял меня.

Несколько минут я была человеком с разбитым сердцем, а потом взяла себя в руки. Мои сестры уже собрались и разрабатывали план ухода за мамой в последние дни ее жизни, и я могла на них полностью положиться. А следующие несколько месяцев я училась отделять друг от друга разные части самой себя, тренировала раздельное мышление. Я не была неискренней, когда улыбалась на митингах и встречах. Я просто научилась на короткое время забывать о тех частях своей души, которым было больно. Выборы, люди, которые приходили нас поддержать, работа, которая велась «за сценой» таким количеством талантливых, неутомимых людей, – все это было слишком важно.

Раздельное мышление – это навык, которым следует овладеть, если ты связан с политикой, и он сослужил мне хорошую службу в годы пребывания в Белом доме. Многим из нас, публичным фигурам или нет, приходится учиться вести двойную жизнь такого рода. Работа не прекращается от того, что у тебя заболел отец. Сроки не сдвигаются, если умер твой друг. Мы никогда не знаем, что стоит за чьей-то улыбкой, какие трудности человеку приходится преодолевать, выполняя свои повседневные обязанности.

Президентская избирательная кампания – это свой мир, довольно необычный, и хотя было очень радостно быть частью чего-то столь значимого, в то же время это подавляло. Работа на подобном уровне была более напряженной, чем все, что я делала прежде. Впервые я не выступала «на замене» у Джо. У меня был собственный штаб, собственный график поездок и даже собственный самолет. Тот факт, что у кого-то из нас есть другие занятия, своя работа и свои обязанности, не имел никакого значения. Мы действовали по-байденовски: все вместе.

Мы все преодолевали себя. Мы все вживались в свои роли. И мы опирались друг на друга, когда были чем-то огорчены или переутомлены. Когда я была вымотана или думала о маме, со мной была семья: Бо и Хант, Эшли и Вэл, Джо и Ма-Ма, – и я могла на них положиться. Сестры брали на себя большую часть работы по обеспечению ухода за мамой, рядом были друзья, которые являлись без приглашения с блюдом куриного салата или корзинкой фруктов. И, конечно же, теперь у нас была новая, растущая семья из потрясающих сотрудников. Они думали буквально о каждой мелочи, которая могла понадобиться, еще до того, как мы сами успевали сообразить, что нам что-то нужно. А еще были агенты спецслужб, благодаря которым наш дом стал крепостью и которые везде нас возили.

В ночь выборов мне хотелось как-то не слишком обнадеживаться по поводу итогового результата, но, охваченная радостным возбуждением, я не могла с собой справиться. На каждой остановке, на каждом митинге мы видели тысячи и тысячи людей – и у меня захватывало дух. Я чувствовала, как сильно они хотят, чтобы мы победили, я видела, сколько надежд и мечтаний они связывают с нами. Происходило что-то грандиозное, что-то невероятное, историческое – и это было осязаемо.