Там, где водятся чудовища

– Совсем охренели! – взвыл сталкер и почувствовал, что сдается. Проще было помочь, чем достучаться до идиотов. – Что хоть случилось?

Сельчане подхватились с колен и загомонили. Мстиша шарахнулся в сторону, зажимая уши.

– Так вашу разэдак и в такую душу! – Все окрестные чудовища от свирепости грубой тирады чужака должны были уже улепетывать в самые темные чащи. А кто послабже – испустить дух, подергивая ножками. – Ты! Встал сюда! А остальные заткнулись!!!

Мужик с минимально безумными глазами на слюнявом лице шагнул вперед и под взорами исходящих разочарованием односельчан подбоченился, выставив левую ногу.

– Так что, батюшка охотник, нужна нам твоя защита и подмога, – начал он, горделиво пялясь в наливающееся яростью лицо Старого. – Мы, стал быть, все как есть тут честные землепашцы. Лесники тоись. О чем я? А, вот чего! Паскудство свершается в нашем селении! Повадились нелюди вонючие запасы наши портить! Жрут в три горла, гадют, не отходя от лабаза! Сделай милость, излови сию погань!

– Так. Трое нелюдей, раз в три горла, правильно? Что за вид? Чем вооружены?

– Трое или боле – это нам неведомо. Вида самого премерзкого: роги, значит, копыта опять… что там еще… хвосты длиннющие и обос… обгажены донельзя, по самое не балуй! А вооружены непомерными аппетитами и тягой к непотребствам! Бегают, голыми жопами сверкают! Мы ж за баб наших боимся, потому как до этого дела паскудники охочи, что твой кот – до спанья на титьках!

Бабы, на которых, по мнению сталкера, не позарилась бы ни единая душа, включая дохнущего с голодухи жихаря, дружно возопили, простирая грязные ручищи. Мужики угрожающе сопели, раздували ноздри и порывались грозить кулаками во всех направлениях.

– Так, – процедил Старый, с ненавистью глядя на «переговорщика». – То есть вы настолько ни хрена не знаете о нелюдях, что даже описать их не можете?

– Ага, – поддакнул, живо кивая, мужик. – Мы ж люди серые, лясы точить не обучены. Всю жисть в трудах, что те мураши!

– И кого мы, по-вашему, отвадить должны? Черта в ступе? Коня в пальто? Или жопу с ушами?

– Чего только на белом свете не бывает! – ужаснулся мужик. – Не, наши-то супостаты попроще. Такие себе… попроще. Жопы у них мохнаты сверх всякой меры, конешно, но точно без ушей.

Мстиша открыл было рот поинтересоваться, почему при упоминании о задницах неведомых существ у оратора затуманились глаза, а остальное мужичье сально осклабилось, но, глянув на Старого, парень решил не рисковать.

– Мохнатые паскудники. Да, мимо не пройдешь, если увидишь. Только думается мне, что вы и сами справитесь! А мне недосуг! Пойдем, Мстиш, нам тут делать нечего.

Старый натянул маскировку на голову и повернулся. Позади запричитало, завыло и заухало, селяне на коленях позли к охотнику, кое-кто рвал на себе волосы и ветхую одежонку. Сталкер зарычал, шагнул навстречу.

– Или вы даете точное описание твари, или я вам сейчас скажу такое, от чего глаза у вас станут круглее ихних жоп! Живо фоторобот мне!

– Ты не серчай, батюшка охотник, – попросил «переговорщик». – Ить мы же не со зла такие, жисть у нас безрадостная, беспросветная. А сами-то мы кротки и боязливы, не по силам таким с рогатыми тягаться! Мы же что… мы завсегда готовые помочь… Вон, один и сейчас в амбаре жрет. Ты поди погляди, какой он. Так будет проще. Правильнее, што ли.

Старый с Мстишей переглянулись. Мужик махнул рукой, призывая идти за ним, и поплелся куда-то вглубь селения. Среди убогих домишек показалось крепкое строение, возведенное из толстых бревен, двери напоминали скорее ворота продуктовой базы, в которые могла войти фура. Странно было видеть такое добротное сооружение, учитывая общий невзрачный вид села.

– Там оно, внутри, – почему-то перешел на шепот мужик. – Осторожно, тварь опасная и злющая! Лютует тут со вчерашнего дня!

– Что, вырваться пытается? – поинтересовался Мстиша, оглядывая монументальное сооружение.

– Вырваться пока не пробует, но жрет так, что даже тут слышно, как за евойными вонючими ушами трещит. И обделалось, вроде, пару раз.

Сталкер поморщился. Не хватало еще лезть в здание, облюбованное в качестве сортира каким-то жадным до чужих харчей уродцем.

Старый скинул с себя все лишнее, остался в наброшенном на комбинезон кожухе и задумался о судьбе берцев. Тоже снять, что ли? Босиком по дерьму – то еще удовольствие, зато потом легче отмыть, а не шастать с демаскирующей вонищей по лесам. Ладно, пусть остаются на ногах.

Сталкер велел стажеру приглядывать за снарягой. С такими-то рожами аборигены барахло враз растащат, ищи потом, куда заныкали. По команде пара местных сняла тяжелый засов, и Старый шагнул в прохладную полутьму. Фонарь в руке осветил набитое скарбом нутро лабаза.

Какие-то мешки, ящики и сундуки стояли повсюду, пахло пылью и съестным. Сквозь маленькие окошки под самой крышей пробивались лучики солнца, в которых плясали пылинки. Деревянный пол чуть прогибался под ногами, вызывая приятное ощущение легкой невесомости. Сталкер шел по лабиринту из барахла.