Там, где живут боги

— Это говорит о тщеславии древних греков, — послышался голос Никоса из проёма двери, — люди были так же амбициозны и алчны, как и их боги. О существовании души они и не подозревали до того, как апостол Пётр не открыл им глаза на истину.

— А что такое истина, Нико? — спросила Деметра. — И разве она не имеет тенденцию меняться в зависимости от нашей веры?

— Истина одна, и она — в Священном Писании, — уверенно заявил Никос.

— А кем были написаны эти писания?

— Учениками Иисуса Христа.

— Значит, людьми.

— Людьми, но ведо́мыми рукой Господа.

— Вполне вероятно. Как и то, что до Христа люди были ведо́мы древними Богами. И сто, и пятьсот лет до нашей эры, в эпоху Агамемнона, и ещё позже, в золотой период рассвета древней цивилизации. Кто, по-твоему, открывал истины философам, математикам, врачам, астрологам? Они были ведо́мы Богами Олимпа, стало быть, Зевс открывал им истины. «Космогония»24 Гесиода тогда изучалась так же, как сегодня Ветхий Завет.

— Их нельзя сравнивать!

Никос повысил голос и сам себя испугался. Да что с ним такое? Ему снова хочется бежать. И зачем он вообще встрял в этот разговор? И почему в последнее время ему всё время приходится защищать православие и отстаивать очевидное?

— Я вижу, насколько ты предан своей вере, Нико, в наше время это большая редкость, — спокойно продолжала Деметра. — Но поверь мне, ты слишком молод, чтобы довольствоваться прописными истинами. Если не искать смысла жизни, успокаивая молитвами, словно мантрами, мысли, тогда для чего вообще существовать?

Теперь Никосу ужасно захотелось выгнать её из дому. Он искал поддержки от матери и сестры, но не находил их. Обе внимательно слушали эту странную женщину и кивали в знак согласия. Никос чувствовал, что между ним и его самыми близкими людьми образовывается пропасть. «Иисус отрёкся от своих родителей», — подумал он. На память пришли строки из Священного Писания, которые он знал наизусть: «Кто матерь Моя, и кто братья Мои?» (Мф. 12:47–49). Так говорил Христос. «Предаст же брат брата на смерть и отец сына; и восстанут дети на родителей и умертвят их» (Мк. 13:12; Лк. 21:16). Сердце больно сжалось. Никос был сбит с толку и совершенно не понимал, что дальше делать. Парню казалось, что его семья в опасности, а он не в состоянии помочь ни родным, ни даже себе самому. Он не мог и больше не хотел продолжать разговор и со словами: «Мне нужно заниматься, рад был познакомиться» — удалился в свою комнату. В святую обитель, пропитавшуюся благовонием масел из тлевшего ладана, который дрожал, отражаясь в стекле святого образа. Никос сложил руки в замок и принялся читать «Отче наш».

*******************

— Мне кажется, он готов, сестра. Дай мне задуть хотя бы его свечу!

— Терпение, Арес, не видишь, он и так весь дрожит, как лавровый лист на ветру!

— Я вижу, что и ты вся дрожишь, милая Афродита, только, похоже, не от страха. Ты трепещешь от желания им овладеть, я это чувствую.

— Скоро, очень скоро Никос будет трепетать в моих руках. Мысли о земных наслаждениях станут ему намного слаще, чем мечты о небесной благодати. Только он пока ещё не готов.

— До совета есть время, но ты должна быть точно уверена в своём выборе. Если отец не поверит в то, что этот парень — именно тот, кто нам нужен, мы просидим так без дела ещё тысячу лет!

— Это он, я уверена. Никос силён, но упрям и не чувствует, как в его крови пульсирует Ихор. Очень слабо, как огонёк в его ладанке, но всё же я видела его. И я смогу разжечь его ещё сильней. Так, чтобы не только Зевс увидел это божественное пламя, но и Посейдон в морских глубинах и даже Аид в своём подземном чистилище!

— Я верю тебе, моя Афродита.

— Спасибо, милый Арес.

Глава 12 Назад в древность