Там, где живут боги

Дальше начала разыгрываться сцена грустной истории любви Афродиты и Адониса, хорошо известной любому греку и гречанке со школьной скамьи. Как спасла прекрасная Богиня младенца Адониса от гибели, спрятав его в Подземном Царстве Мёртвых; как влюбилась в него сама царица Подземного мира Персефона, едва Адонис стал юношей, и не пожелала возвращать его Афродите; как рассудил двух влюблённых Богинь Зевс, вернув Афродите её возлюбленного. Как страстно потом любили они друг друга и как обезумевший от ревности Арес, обратившись в дикого вепря, разорвал бедного юношу. Как оплакивала безутешная Афродита свою потерю, оплетая тело любимого цветами, и как сжалилась над ней Персефона, воскресив Адониса из мёртвых и дав ему возможность пребывать на земле со своей возлюбленной полгода в тёплые месяцы, а в холодные возвращаться в Подземное Царство, таким образом сделав его бессмертным. Волшебные струны арфы придавали действию таинственность и чувственность.

Женщины в черном, олицетворяющие мир Царства Мёртвых, обернули статую белоснежным саваном, обмотали её крест-накрест красными лентами и аккуратно положили на имитированное погребальное ложе, украшенное цветами. Потом женщины в белых сарафанах, с распущенными волосами и босыми ногами, стали ходить вокруг эпитафия, оплакивая смерть Адониса тихим жалобным пением. И вновь полились скорбные звуки флейты.

Кейси, не моргая, следила за женскими фигурами, не вглядываясь особенно в лица. Она пропускала через себя всю боль и отчаяние потери любимого человека. Её взгляд то и дело задерживался на одной из фигур, которая казалась ей до боли знакомой. Но эта фигура тут же терялась в полумраке, сливаясь с остальными.

Внезапно факелы погасли, музыка резко замолкла, и на пару мгновений наступила кромешная темнота. Потом снова послышались два гулких удара в барабан, и комнату озарило несколько ярких вспышек света. Перед гробницей, словно воскресшая статуя, оказался красивый полуобнажённый молодой мужчина. Он раскинул руки в стороны и громко произнёс:

— Я — Бог Адонис, я здесь, и я жив! Да здравствует любовь!

— Любовь, способная победить даже смерть! — надрывным голосом воскликнула одна из женщин в белом.

— Да здравствует возрождение! — отреагировали все присутствующие.

В центр зала вновь вышел «Зевс» и стукнул посохом о пол. Голоса снова затихли.

— Адонис — олицетворение тайны, направленной на омоложение земли. Его смерть — увядание природы зимой. Его воскресение — её возрождение с приходом весны. Его пребывание рядом с Персефоной символизирует посев семян в недра земли, а его возвращение к Афродите — взошедшие на поверхность ростки. С возрождением!

Все встали и начали поздравлять друг друга, перекрёстно целуясь в обе щеки и восклицая: «С возрождением!» После того как Кейси обменялась с несколькими членами общества поздравлениями, она внезапно встретилась с любимыми и самыми родными в мире глазами, в которых, как звезды на ночном небе, блестели счастливые слезы.

— Мама?

— Доченька… С возрождением!

— Но… Что ты… — Кейси выдохнула и сказала: — С возрождением, мама!

Две женщины обнялись и простояли так до тех пор, пока не зажегся электрический свет. А за секунду до этого Кейси показалось, а точнее, она могла поклясться, что через плечо матери среди толпы она увидела другие, тоже дорогие ей глаза. Они лишь на мгновение блеснули изумрудно-бирюзовым светом, как редкое ювелирное украшение в бликах витрины, и тут же скрылись за мраморными фигурами…

Домой Деспина с дочерью возвращались вместе. Они решили прогуляться пешком вдоль набережной под полной луной.

— Как ты узнала, что я приду? — спросила Кейси.

— Я видела тебя на собрании по случаю солнцестояния, а потом, прости, заглянула в твой компьютер. Кроме того, Деметра сказала мне, что пригласила тебя на праздник Адониса.

— Я могла бы догадаться.

Они немного помолчали, потом Деспина сказала:

— Как видишь, воскрешение было позаимствовано христианами у древних греков. Только тогда это было воскрешением не Иисуса из Назарета.

Кейси молчала.

— Думаю, у тебя есть и другие вопросы, которые ты хотела бы мне задать, дочка.

Кейси слегка улыбнулась:

— А насколько ты готова быть откровенной, мамочка?

— Предельно, милая. Спрашивай обо всем.

— Хорошо. Тогда начнём с твоей бабушки.