Там, где живут боги

Сапфо быстро перекрутилась назад и юркнула в щель между двумя креслами на заднее сидение. Потом вытащила откуда-то небольшой рюкзак и принялась в нем копошиться.

— Не подсматривай! — приказала она, глядя в его глаза в зеркале заднего обзора, куда он уставился, забыв про дорогу.

Ставрос, сжав губы в ниточку, направил свой взгляд впереди себя на мокрый асфальт. Дождь ещё продолжал накрапывать, солнце лучами прорезало тучи, посылая их на неорошённые поля. Через пять минут водитель механически глянул в зеркало и чуть не потерял управление. Сзади на него смотрел Никос. Ещё мгновение, и брат уже сидел рядом, серьёзно насупив брови под кепкой. Даже наклеенная редкая бородка была именно такой, как у двадцатилетнего парня, словно застрявшего в подростковом возрасте. Ставрос резко остановил машину. Вглядываясь в лицо Сапфо — Никоса, он наконец произнёс:

— Признаю, поразительное сходство. Только вынужден тебя огорчить, мой брат ни за что не пропустит эту поездку, он до Афона на ослах доберётся, если понадобится. А двух Никосов, сама понимаешь, я провести не смогу.

— Тогда давай поступим так: если Никос успеет на паром, я развернусь и поеду назад на автобусе. И обещаю, что никогда больше не стану проситься на Афон. Если же нет, зачем пропадать билетам? Я буду молчать как рыба, и никто не заметит подвоха.

— Это будет лишним. К тому же у моего брата голос выше, чем твой. Он не курит, в отличие от тебя.

— Значит, по рукам? — радостно спросила Сапфо, повышая на два тона голос.

— Ладно, только поклянись сдержать своё слово и никогда больше не пытаться ставить меня в неловкое положение. Монахи — не простые люди, хотя и кажутся таковыми на первый взгляд.

Вместо клятвы она снова запрыгнула ему на колени и стала целовать. Ставрос слегка отстранил её и резко содрал со щёк щетину:

— Так-то лучше.

А потом накинулся на девушку, как изголодавшийся волк — на овцу…

В городе Урануполи, откуда отходили паромы на святую гору Агион Орос, несмотря на многолюдность, было спокойно. Мужчины в темных, неброских одеждах и с рюкзаками за плечами стояли в очереди к окошку с надписью: «Выдача диамонитирионов». Отец Ставроса получал разрешение в Салониках автоматом, поскольку каждый год делал щедрые пожертвования на реставрации храмов, монастырей и икон.

— Ставро, как ты, брат? Царство небесное Михалису, упокой Господь его душу. Святой был человек, мало таких осталось… — Монах в рясе одной рукой похлопывал Ставроса по плечу, а другой крестился.

— Здравствуй, Анастасий.

Они расцеловались густыми бородами.

— Как Никос? — поинтересовался монах, кивая в сторону Сапфо, которая стояла, уткнувшись в телефон, в нескольких шагах от них в тени столетнего дуба.

Если бы Ставрос мог видеть строчки на экране, которые появлялись и тут же удалялись ловкими женскими пальчиками, он утопил бы девушку между бьющихся бортами лодок, прямо на глазах у изумлённых паломников. «Можешь открывать двери, он всё равно не успеет, дорога занимает минимум два часа». — «Хорошо, мне в любом случае пора начинать мессу». — «Прекрасно, спасибо, патер!» — «Спасибо скажешь Господу, дитя моё, а я человек смертный». — «Знаю. Как только вернусь, отблагодарю по полной. Будешь молить небеса, чтобы я остановилась!» — «Вот, это совсем другое дело! Бог тебе в помощь, что бы ты там ни задумала. А что мне с парнем-то делать?» — «Накорми, напои, благослови и отпусти». — «Хорошо». Потом зажглось сообщение: «Переписка удалена».

— Держится, — ответил Ставрос, кидая косые взгляды на монаха, который в упор смотрел на Сапфо.

— Подойду-ка я к нему, пособолезную. Жалко парня.

— Пожалуй, не стоит, Анастасий… Он может сорваться, расплакаться, потом его очень трудно успокоить. Слаб он ещё верой, видишь ли.

Сердце Ставроса забилось сильнее, на лбу появилась испарина. Но голосом он себя не выдал.

— Помоги ему, Господи и ангелы небесные! — сказал монах и в воздухе перекрестил Сапфо.

Наконец он отошёл и примкнул к своей группе. Ставрос облегчённо выдохнул и быстрым шагом направился к Сапфо.

— Ты меня в гроб загонишь, дьяволица! — страшно тараща глаза, сквозь зубы прорычал он.

Она заигрывающе блеснула карими глазами из-под кепки и, облизнув губы, произнесла:

— Я — твой ангел-хранитель, трусишка, пока ты со мной, ничего не бойся!

Послышался позывной гудок парома, и все поспешили к причалу. Ставрос в последний раз с надеждой посмотрел на дорогу и, окончательно убедившись в том, что брата нигде нет, пошёл к причалу. Девушка, сутулясь, засеменила следом.