Там, в гостях

И вот, когда мы ехали на запад по бульвару Уилшир, я с опасением спросил себя: что же мне теперь с Полом делать? На Августуса, конечно, его снова не свалишь. Мы оказались там же, откуда начинали, только с одной большой разницей: вчера еще Пол хотя бы мог претендовать на очарование мужской версии Магдалены – если Магдалены вам интересны; сегодня же он был удручающе обыкновенным перебежчиком-неудачником.

Я примерно догадывался, что произошло вчера вечером. Решив, что позволил себе излишнюю откровенность с Августусом, Пол испытал жестокое отвращение. (Разве он сам не говорил мне, что ненавидит тех, кто слишком много о нем знает?) Тогда он помчался в ближайший бар, залил там глаза, проиграл последние деньги в покер, а под конец разбил машину.

И если Пол в самом деле на мели – а он и впрямь на мели, ведь лгать о таком просто не стал бы, – то отныне платить за все мне. Если только я неким образом не изыщу не слишком недостойный предлог от Пола избавиться.

Пока же я чувствовал усталость и голод. Поэтому, когда мы оказались в Беверли-Хиллз, желая поднять себе настроение, я пригласил Пола на обед в дорогой ресторан. Так получилось, что это было то же самое заведение, в котором мы с ним и познакомились в компании с Рути и Ронни.

Мы заняли места, и Пол сказал:

– Полагаю, ты хочешь знать, что было прошлой ночью. – Из его уст это прозвучало как обвинение.

– Если только ты сам хочешь рассказать.

– Тебе что, неинтересно? – Он сурово взглянул на меня, а потом сбил меня с панталыку, спросив: – Или ты уверен, что догадаешься сам? – Он словно мысли мои прочел. И улыбнулся, натянуто и кисло. – Ты что-то знаешь? Ну ничего, я все равно могу удивить тебя.

– Ладно, валяй, удиви.

– Хорошо, начнем с того, что я почти весь день провел с Августусом…

– Да, знаю. Он мне… – Я осекся. Вот ведь глупец болтливый!

Пол накинулся на меня, уцепившись за промашку:

– Ты говорил с ним? Что он тебе выдал?

– Ничего особенного. Просто что ты у него был.

– О… Ладно, в общем, я засиделся у него, пока ему не пришло время ужинать. Он предложил остаться и поесть вместе, но я хотел уйти. Поехал в город, зашел в бар… Чего это ты лыбишься?

– А то, что я сильно удивлен.

– Позволь сказать тебе кое-что, голуба. Для тебя бары – логово порока и грязных шуточек, но это потому, что ты подлый старый бриташка-пуританин. Если тебе и суждено хоть сколько-нибудь понять жизнь, то уясни следующее: многие в этом мире, например, твоя женушка, только в барах и размышляют и в барах же раскрывают свою истинную природу, а если им случается напиться, то это происходит совершенно случайно и ничего не доказывает.

– Понятно. Прошу у женушки прощения… И кстати, о птичках, – к нам только-только подошел официант, – что будешь пить?

– Двойной «Гибсон».

– Отлично. Мне то же самое.

– Ого!

– Что – ого? Ты продолжай, рассказывай.

– Ладно, в баре я засиделся. Несколько часов прошло точно. Потом, около полуночи, в бар завалились очень крутые мексиканцы, pachucos[101]. Все – члены банды, которую между собой называют братством; они сами рассказали мне о своих девчонках, сходках, разборках и прочем. Потом пообещали отвезти к себе в укрытие. Набились ко мне в машину, и один сказал, что поведет. Я не рыпался. Наверное, был пьян… Видел же, что парень обкурился травкой по самое не могу. Они и меня хотели угостить, но я был не в настроении… что обернулось в мою пользу, как потом выяснилось. Дай-ка подумать… да, мы приехали в логово, там у них нашлась текила, и мы пили ее, передавая бутылку по кругу. Пришел еще один парень… А, нет, до его прихода эти ребята пообещали сделать меня своим кровным братом, и мы надрезали себе руки ножом. Смотри! – Пол закатал рукав, демонстрируя длинный порез на предплечье. Рана припухла, края воспалились.

– Плохо выглядит.