Там, за четвертой стеной

– Или вот что, давайте я запишу, что вы латентный бисексуал. Это даже еще лучше для положительной характеристики – человек свободных взглядов, сторонник демократии.

Боже, и этот туда же! Надеюсь, он понял, что в данном случае означал мой ответный фейспалм.

Когда мы уже почти дошли, Майкл остановился и сказал, посмотрев мне прямо в глаза:

– Напомню, мы сейчас в одной лодке. Мне будет очень тяжело, если вас признают негодным к дальнейшему сотрудничеству.

– Уверен, вы найдете способ прикрыть свою задницу. Сами упомянули связи наверху, за язык никто не тянул. Только хотя бы не прикидывайтесь, что вас волнует моя судьба, – я не хотел ссоры, но и показная игра в заботу мне тоже надоела.

– Вы не совсем правы, – сказал Майкл уклончиво. – Видите ли, Сергей, я католик и в случае неудачи не хотел бы всю жизнь раскаиваться, что не смог вас спасти.

Странный он все-таки, этот Майкл Митчелл. Работает в ЦРУ, а боится угрызений совести. Человек-оксюморон.

– Так что же будет со мной в случае неудачи? Отправите по Берингову проливу домой, как собирались?

– Не обольщайтесь, Серей. Этот вариант давно уже не рассматривается. Вы теперь слишком много знаете.

***

Из доклада оперативного сотрудника ЦРУ Майкла Митчелла:

«После ознакомления с отчетом психолога полковник Хабборт вызвал меня для пояснений. С момента моего обращения в Вашингтон с жалобой на радикальные методы, применяемые к русскому, отношения с руководителем проекта стали напряженными и негативными. Предполагая, что разговор может сопровождаться угрозами в мой адрес, а также принятием решений, противоречащих Уставу организации, я взял с собой диктофон. Запись разговора прилагаю.

Как я и думал, полковник, не стесняясь в выражениях, обвинил меня в провале операции и приказал немедленно избавиться от русского, замаскировав его смерть естественными причинами, например сердечным приступом, спровоцированным чрезмерной дозой «Маата». По его мнению, только это могло спасти его карьеру и избавить от обвинений в нецелесообразном расходовании бюджетных средств. Он был уверен, что в таком случае отчет психолога останется незамеченным, а отсутствие результатов будет списано на нехватку времени для завершения разработок. Мое мнение по данному вопросу кардинально расходилось с мнением Хабборта, я по-прежнему считал совместную работу с русским полезной и потенциально результативной с учетом его достижений на родине. Я пытался возражать, но аргументы против решения по устранению инженера полковником приняты не были. В результате он недвусмысленно намекнул, что в случае неподчинения приказу всю ответственность перед высшим руководством он возложит на меня, обвинив в саботаже.