Там за Гиндукушем

Если по первому приезду был выбит из колеи, забыл папку в машине, то мог её увидеть, когда сел в машину во второй раз! Не увидел, значит, её там не было. Или «уже!» не было? Что потом? Потом суматоха в спальне.

Котович заставил всех двигаться. И профессор, и Уна были на виду. Краузе занимался Иосифом. Котович устанавливал вентиляторы. Уна поливала полы водой… Так, всё верно. Потом он сам лично проводил профессора и Кунигунду к машине. Они шли с пустыми руками.

Он сам? Пошёл вниз, на кухню, поужинал, выпил шнапсу, потом заглянул в кабинет, занялся телеграммами. Открывал сейф, доставал блокнот. Потом закрыл. Папки не видел. Именно так всё и было.

Вот и говорите после всего этого, что врага рода человеческого не существует!

Фон Пенк устал. Пошёл на кухню. Повар Марк, не задавая вопросов, накрыл хозяину маленький столик. Про себя подумал: «Бедный Вольфганг! Пить начал. С семьёй не обедает...».

Достал с полки бутылку шнапса и стаканчик. Взглянул на хозяина, встретился с ним взглядом. Голубые, почти белые от гнева глаза с расширенными зрачками смотрели на повара с лютой ненавистью. Повар Марк от страха уронил стаканчик на пол.

– Повар…– тихо сказал фон Пенк.

– Да, герр оберст! – так же тихо отозвался Марк.

– Повар!– закричал фон Пенк во всё горло. – Повар Абу-Карим! Музаффар! Вот где собака зарыта! В саду! Эй, люди, охрана! Все ко мне!!!

***

Ночь. Влажный горячий южный ветер несёт с океана нестерпимую духоту. Небо закрыто облаками, но эти тучи никогда не проливаются желанным дождём.

Повар Абу-Карим не любил ночные прогулки. Боялся. Боялся змей, тарантулов, скорпионов, грабителей, комаров, злых духов!

Повар Абу-Карим в сотый раз мысленно проклинал тот день, когда в поисках хорошего места обратился за помощью к базарчи. Работу в богатой семье Абу-Кариму нашли, но за услугу пришлось платить преданностью не хозяину, а своим поручителям! Попросту говоря, шпионить. Время от времени, не был обижен и хозяин. Для него всегда были готовы свежие базарные сплетни. Обязательно достоверные!

И в эту беспросветную ночь нужно было идти в сад, заросший травой выше колена, в которой может затаиться что угодно! Идти к камню, под которым десятилетиями жила огромная кобра – Мать-Нагайна! Абу-Карим был уверен, её дух жив и по сей день. Ведь сумела она покарать своего убийцу – полковника Баррата!

Нет, в своих бедах нужно винить свой собственный язык! Лучше бы его не было!

Проклиная всех и всё на белом свете, Абу-Карим, тем не менее, в полной темноте сумел отыскать в запущенном саду гранитный валун – жилище и памятник Матери-Нагайны. Опустился на колени. Потыкал сухой веткой в его подножие, отыскивая вход в тайник. Боялся духа Нагайны, но ещё более страшился кривого бебута дамасской стали в руках Араша!

Вот, нашёл! Ветка провалилась в глубокое отверстие.

Абу-Карим двумя руками разгрёб сухую траву, которой Музаффар забросал свой тайник. Нашёл старую достаточно широкую щель под гранитным валуном. Сунул под валун кисть руки. Ничего, кроме пустоты.

Хорошо, уже не страшно!

Пришлось лечь на траву, засунуть под валун всю руку до плеча. Тут же получил больной змеиный укус в ладонь. Вскрикнул не столько от боли, сколько от ужаса произошедшего. Выдернул из-под камня руку.

В следующий миг в саду раздался пистолетный выстрел. За ним – визг раненого бассара. Звериный рык второго. Звуки отчаянной борьбы разъярённого волкодава и человека, в несколько секунд закончившейся отчаянным воплем. За оградой сада, со стороны степи – ржание лошади, выстрел и ослепительная белая сигнальная ракета в чёрное небо!

Кудашев, вооружённый винчестером, кинулся в сад. Гагринский прижался к стене дома, готовый выстрелить из двустволки в каждого чужого, кто только мог появиться из темноты сада. Джамшид-баба с револьвером «Веблей» занял свой пост у ворот.

Кудашев бегом, не обращая внимания на шипы бесчисленных розовых кустов, в полной темноте пересёк сад по диагонали.

Не видел, только слышал, как у валуна корчится на земле и повизгивает от боли и страха повар Абу-Карим. Валун – это уже ориентир. Кудашев поворачивает к забору на лай собаки.  Спотыкается о трупы – собаки и человека, соединившихся в смертельной схватке. Вспышка выстрела! Это уже что-то. Хоть забор увидел, на который с хриплым лаем бросается второй бассар. От забора ещё вспышка выстрела. Свист пули над головой. Кудашев укрылся за стволом кокосовой пальмы. Веером семи выстрелов из винчестера провёл по верхнему краю забора!

Спокойно, но с быстротой опытного стрелка вогнал в магазин очередной боезапас. Передёрнул скобой затвор.

Всё тихо. Минутная пауза.

Бассар перестал бросаться на ограду. Вернулся в сад, пошёл на запах крови. На Кудашева не обратил внимания. Начал обнюхивать погибшего товарища, потом – труп человека.

От валуна снова донеслись стоны и причитания.

Кудашев, не таясь, пошёл на голос. Опустился перед Абу-Каримом на колени. Спросил:

– На пулю напоролся? Куда попали?

– Это змея, сахиб, змея! Мать-Нагайна отомстила, прислала свою дочь! Я не виноват, это базарчи… Базарчи! Он страшный человек, сахиб!

– Что делал ночью у валуна?