Там за Гиндукушем

1-го участка – коллежский регистратор Владимир Петрович Ковдышев,

2-го участка – коллежский регистратор Федор Матвеевич Тушманов.

Помощники полицейских приставов: коллежский регистратор Сулейман Яушев, коллежский регистратор Павел Павлович Сорвин,

Секретарь полицейского управления губернский секретарь Вячеслав Африканович Самострелов.

1 участковый пункт, ветеринарный врач капитан Безуглый, 2 участковый пункт, - коллежский секретарь Александр Константинович Энглези.

Полицейское управление туземной части

Дусарагазешская часть, телефон 275.

Полицмейстер подполковник Владимир Павлович Колосовский.

Полицейские пристава: капитан Павел Афанасьевич Лундин, губернский секретарь Архип Михайлович Мочалов – ул. Шейхантаурская, дом Ишан-хана».

Да, не густо. Впрочем, Дзебоев другого и не ожидал. Адресов и телефонов Особого отдела Полицейского управления, охранных отделений никто публиковать не будет. А, собственно говоря, почему? Почему так сложилось, что добропорядочный подданный Российской Империи не имеет морального права не только перед обществом, но перед собственной совестью, сообщить в охранное отделение о  готовящейся террористической акции, о возможном эксе? Такой поступок – для обывателя подвиг! Конечно, он реально рискует собственной жизнью, но более того – реальным остракизмом со стороны самого общества. Парадокс. Вся Россия – сплошной клубок парадоксов. В революцию и революционеров играют все. Все слои общества, все социальные группы жаждут немедленных перемен! Как реально улучшить своё положение мало кто знает. Но то, что сначала нужно низложить монарха, уничтожить самодержавие и систему сословий – уверены почти все! С вариантами, конечно, в соответствии с интересами групп и отдельных индивидуумов. Хотелось бы услышать, что скажет на эту тему подполковник Новиков, освободивший своим приказом полковника Дзебоева от должности заведующего Особым отделом Полицейского управления Закаспийской области.

 Дзебоев так и доехал до Ташкента в одиночестве. В его купе первого класса больше не подсел ни один пассажир.

В Ташкенте взял авто, бросил шофёру рубль:

– На Романовскую. К Канцелярии генерал-губернатора!

Пока ехали, отмечал прошедшие за три месяца перемены в русской части Ташкента. Строится русский город! Улицы Куропаткинская, Шипкинская, Гоголя, Пушкинская, Романовская… Московский проспект, проспект фон Кауфмана Константина Петровича! Воскресенский рынок российских товаров, пассаж братьев Якушевых, Новые здания почтово-телеграфной конторы, мужской и женской гимназий, православные соборы, магазины, отели, рестораны. Арыки полные воды, зеленые газоны, платановые аллеи. Хороший город. Богатый. Красивый. Чистая публика. Дамы в белых кружевных летних нарядах, господа с тросточками в шёлковых чесучёвых костюмах, гимназисты, гимназистки, городовые в белых кителях с черными кобурами с русскими «Смит-энд-Вессонами». Постовых полицейских здесь еще не перевооружили. Бродячие коробейники с деревянными лотками, полными фруктов, на головах. Автомобили и велосипеды, фаэтоны. Изредка – одноосные арробы с высоченными колесами, влекомые верблюдами или осликами. Киоски с газированной фруктовой водой. Граммофонная музыка из раскрытых окон…

Вот и Романовская. Дворец Великого князя Николая Константиновича, младшего брата будущего российского императора Александра Второго. Доступа во дворец никому нет. Сам князь из дворца не выезжает. Дворец ли? Или тюрьма? Место ссылки полковника Романова, героя штурма Хивы, лишенного чинов, званий и наград, вычеркнутого из списков полка. Дело семейное, Романовское. Дело тёмное!

Электротеатр «Хива». За ним – Канцелярия генерал-губернатора. Приехали!

***

Мая 12 дня, года 1912.

Туркестанский Край Российской Империи. Ташкент.

В приёмной Канцелярии Генерал-губернатора Туркестанского края и Командующего войсками ТуркВО генерала от кавалерии Алексадра Васильевича Самсонова деловая суета. Полковники, подполковники, генералы, солидные господа во фраках либо в белых чесучовых костюмах, туземная знать в шелках и в бархате, с руками, унизанными золотыми перстнями с драгоценными камнями. Адъютанты, курьеры. Скрип стальных перьев, перестук «Ундервудов», телефонные звонки, стрёкот телеграфных аппаратов.

Полковник Дзебоев огляделся. Два-три знакомых лица по совместной службе в Санкт-Петербурге, по госпиталю в Благовещенске. Поздоровались, поговорили в полголоса. Джунковского в приёмной не было. Дзебоев не стал записываться на приём, хоть и был знаком с Самсоновым ещё по русско-японской.

Вышел из приёмной, прошел в дежурную службу. Представился. Оперативный дежурный незнакомый подполковник козырнул в ответ и молча протянул Дзебоеву руку ладонью вверх. Дзебоев протянул удостоверение.

Подполковник прочитал, пристально вгляделся в лицо Дзебоева, сверил личность с фотографией на удостоверении личности. Сделал отметку в командировочной. Обратился к Дзебоеву: