Там, за зорями. Пять лет спустя

Не стесняясь больше, Злата прижала ладони к животу и стала нежно поглаживать его. Взгляд Витали на мгновение задержался на руках и вновь взметнулся к ее лицу.

Девушка не опустила глаза.

— Ты вот так обо мне думаешь? Я что же, по-твоему, совсем уж бездушное чудовище? — дрогнувшим голосом спросил он.

И показалось, лед между ними дал трещину.

— Для тебя это было бы самым лучшим вариантом! Вспомни, несколько месяцев назад ты настаивал на аборте…

— Я все помню. Но и ты пойми меня. Новость о твоей беременности стала для меня намного большим, чем гром среди ясного неба. Все эти месяцы я жил как на пороховой бочке, каждую минуту ожидая, что все станет известно, выплывет наружу, дойдет до моей жены и разразится скандал. Пойми, я не могу, да и не хочу менять свою жизнь, а ты меня насильно поставила перед выбором! Как, по-твоему, я должен был реагировать?

— Зачем ты приехал? — понимая бессмысленность дальнейшей дискуссии, спросила Злата. Ничего не изменилось. Снова было больно.

Дорош несколько мгновений просто смотрел на нее, а потом, сдвинувшись с места, прошелся по комнате и остановился у стола.

— Ты сожалеешь о случившемся, не так ли? Скажи, если бы ты знал заранее, что все так обернется, ты бы не подошел ко мне тогда? И не было бы ничего? — вырвалось у девушки помимо воли.

Этот вопрос, наряду со многими другими, мучил ее не один месяц, и сейчас ей захотелось получить на него ответ.

— Что толку сейчас говорить об этом? Все равно все уже случилось…

— Ты сожалеешь? Ответь, пожалуйста! Мне нужно это знать! — настаивала Злата, ловя и не отпуская взгляд мужчины.

— Нет, не сожалею! — выдержав ее взгляд, ответил Дорош. — Даже если бы тогда можно было заглянуть в будущее и исправить настоящее, я не жалею о том, что было, ни тогда, когда познакомился с тобой той весной, ни теперь! Я сожалею только о том, что не был осторожен! Тебе чем-нибудь помочь? — без перехода спросил он.

«Помоги! Останься со мной! Не уходи! Держи меня за руку, не отпускай, оберегай! Ведь мне так нужно знать, что я по-прежнему дорога и любима тобой! Чувствуй вместе со мной нашего ребенка, говори с ним и люби так, как люблю его я! Подари мне уверенность в завтрашнем дне, одной лишь улыбкой развей все страхи! Избавь от забот и волнений! Забери их все себе! А меня просто обними сейчас, как обнимал раньше, и скажи, что все будет хорошо, все как-нибудь устроится! Ведь мне нужно знать, что ты есть у меня, по-прежнему есть…» — очень хотелось сказать Полянской. Именно эти слова рвались из сердца, жгли губы, но Дорош их слышать не хотел. Она это знала.

— Нет, у меня вся деревня в помощниках. Мне ничего не надо! — вместо этого сказала она.

— Я в курсе! Ладно, — мужчина извлек из внутреннего кармана куртки бумажник и, раскрыв его, стал отсчитывать деньги. — Вот, — он положил на край стола несколько крупных купюр, — я оставлю тебе деньги, знаю, сейчас они тебе нужны…

— Так ты приехал, чтобы дать мне деньги? Мне они не нужны! Забери, я все равно их не возьму! Я уже говорила, я сама решила родить этого ребенка, а значит, я была уверена, что справлюсь. У тебя семья, тебе они нужнее…

— Все играешь в независимость и самостоятельность? — усмехнулся мужчина.

— Нет, просто они мне действительно не нужны. Почему-то ты все время забываешь, в моей жизни все несколько изменилось и стало приносить доход. Нет, не большой, но на данный момент мне хватает. А там видно будет! — спокойно ответила она.

Виталя лишь усмехнулся в ответ, прекрасно поняв, о чем речь. Но к деньгам он так и не притронулся, спрятал бумажник и взглянул на часы.

— Ладно, мне пора ехать! Я с работы вырвался… — сказал он и направился к двери. — Если что-нибудь понадобится, звони!

— Ты же внес меня в «черный» список!

— Уже нет! — сказал он, вышел в прихожую, натягивая на ходу шапку, и покинул дом, не оглянувшись, не коснувшись ее и не спросив, кого же она ждет.