Там, за зорями. Пять лет спустя

— Злата, ну посмотри на Лешу, он выглядит вполне счастливым и довольным жизнью. Хорош собой, талантлив, вполне успешен. Ты же знаешь, помимо творчества, музыкальной карь еры, он с удовольствием принимает участие во всевозможных телевизионных проектах. И на коньках катается, и танцует с профессионалами. А личная жизнь… Все это будет еще у него, поверь мне. Влюбится — и все забудется окончательно. Но вообще я рада, что вы смогли переступить отчуждение, не стать чужими и как нормальные цивилизованные люди продолжить общение.

— Я тоже рада! — Злата улыбнулась и повернулась к Блотскому.

Он сидел на корточках и улыбался, слушая дочку, переводя от нее взгляд на личико маленькой Ульяны, которую Маняша держала за руку.

Вероятно, девочка привела сестренку, чтобы познакомить с отцом. Ульяша, будучи контактным ребенком, смело протягивала ручку, хватаясь за Лешин палец. Злата смотрела на Лешу и во всем соглашалась с Ириной Леонидовной. Блотский выглядел замечательно в своем темно-шоколадном модном костюме-тройке, идеально сидевшем на нем, рубашке на тон светлее и шелковом галстуке в цвет костюма. Аккуратно подстриженный, гладко выбритый, он, как и прежде, являл собой мечту любой девчонки, и вместе с тем Полянская не могла не заметить, что Лешка повзрослел. Он уже не был тем солнечным голубоглазым мальчиком, с которым она познакомилась восемь лет назад, за которого вышла замуж и прожила пять лет.

Сейчас она видела перед собой мужчину, взрослого, широкоплечего, с той же светлой, искренней улыбкой, которая, как и прежде, заставляла улыбнуться в ответ, и с тем же открытым взглядом голубых глаз. О да, Ирина Леонидовна была права, Алексей был вполне счастлив и доволен жизнью, но что-то подсказывало девушке, что он не был тем Лешкой, которого она знала всегда. И казалось бы, все в прошлом, а между тем они, как и прежде, друзья и товарищи, да еще родители Маняши.

Однако Злата чувствовала, что-то умерло в его душе, а улыбка и взгляд не имеют отношения к тому, что творится в его сердце. Это теперь закрыто для всех и вся. Злата смотрела на Лешу и помимо воли вспоминала, каким увидела его впервые после того, как они расстались, и после того, как у нее родилась дочь и Дорош стал жить в их доме. Это было перед Новым годом. Она приехала, чтобы принять участие в новогодних концертах и съемках, организованных Ириной Леонидовной, на центральных каналах. И, как обычно, привезла Маняшу, которую по негласной договоренности Леша забирал к себе на каникулы.

Прошел целый год с момента их расставания, а Злате показалось, прошла вечность. Они ведь даже по телефону почти не разговаривали. В тех редких случаях, когда он звонил, речь шла исключительно о дочке. Блотский даже не спрашивал, как ее дела. Впрочем, Злата тоже не спрашивала. Так получалось, а возможно, так того хотел Алексей, но даже когда он забирал или привозил Маняшу домой, они не встречались. Возможно, парень избегал ее. Впрочем, Злата не возражала. Чувствуя свою вину перед ним, девушка по-прежнему не представляла, как сможет посмотреть в его глаза. Для нее это было самым страшным. Но Ирина Леонидовна, строя грандиозные планы относительно дальнейшей карьеры Полянской и сольной программы, была решительно настроена и дальше сотрудничать с Блотским и его друзьями-музыкантами.

Прошел год. У Леши была Маша. Жизнь продолжалась. У каждого из них своя жизнь, и, кажется, при этом все были довольны и счастливы. Они встретились в кафе. Так было удобнее и правильнее. Сейчас у каждого из них была своя личная территория и жизнь и вторгаться в нее просто так, без приглашения, они больше не имели права. Злата кусала губы, Леша же смотрел исключительно на свои руки, слушая и не перебивая женщину. Полянская из-под опущенных ресниц рассматривала Блотского, внутренне содрогаясь и еще сильнее, чем прежде, терзаясь.

Человек, сидевший сейчас перед ней, так мало походил на того, прежнего Лешку, которого она знала, за которого выходила замуж. Не было больше той безмятежной светлой улыбки, от которой даже самый пасмурный день становился радостнее. Он что-то односложно отвечал, серьезный, замкнутый, похудевший… Ее предательство стало для него ударом, от которого вряд ли он сможет не то что за год, за всю жизнь оправиться. А они тут с Ириной Леонидовной, как будто в насмешку, как будто издеваясь, так просто сидят и предлагают ему продолжить дальнейшее творческое сотрудничество, как будто произошедшее — ничего не значащая ссора, о которой можно забыть, извинившись. Злате хотелось вскочить и бежать отсюда без оглядки, хотелось сказать «прости», но ком, застрявший в горле, мешал говорить, и она продолжала сидеть…