Тамерлан (начало пути)

Чеку хохочет, всем видом показывая насколько смешна трусость главы тюрьмы.

Однако Тимур серьезен. Он оборачивается к градоначальнику:

‑ Эмир надеется: Самарканд поставит Мавераннахру тысячу умелых воинов со снаряжением…

‑ Тысячу!? Со снаряжением!?

‑ Вы обрадовались? Удивились?

‑ Самарканд велик, но где взять столько воинов и снаряжения!... Второй год неурожай… Купцы скупы…, а тут снаряжения на тысячу! Нам бы до осени протянуть – не умереть с голоду эту зиму!

‑ Да, Самарканд велик, – говорит Тимур несколько задумчиво, и, наверняка ни на секунду не теряя нить разговора, срезает второй стебель розы, очищает ее от шипов. – Вы правы: Самарканд велик… А купцы? Мне кажется… процветание Мавераннахра дорого… всем самаркандцам… купцы – не исключение… Купцам… владельцам караван‑сараев благополучие Самарканда должно быть особенно дорого… Поручение нашего эмира для нас закон и мы его выполним чего бы это ни стоило! – говорит в заключение Тимур, бросает розу на пол, да так, что у Джамаля невольно отвисает челюсть.

73

К воротам Мухамада, мужа Туркан, опираясь на посох, приковыляло некое диваноподобное существа. «Существо» постучало в ворота – в щелочке с той стороны показались встревоженные глаза стражника:

‑ Что тебе надобно, божий сын?

‑ Мне бы, добрый человек, чашечку горячего чаю. – Не откажете в любезности.

По ту сторону слышится голос другого стражника:

‑ Что он просит?

‑ У него просохло горло …

‑ Стало быть, просит воды.

‑ Если бы – ему подавай чаю!

‑Чаю? А может дать чаю с щербетом? С халвой?... Эй, странник, а не желаете чаю с пловом с жаренной перепелятиной!?

‑ Меня, добрые люди, замучили жажда и голод. Плов, да еще с жаренной перепелятиной – это как раз то, о чем тоскует, – да простит ему Аллах! – мой желудок…

‑ Прочь! Прочь, богохулец! Иди в харчевню, там тебе дадут все, что пожелает твой желудок!

Стражники весело смеются.

‑ Добрые люди, я сыт от ваших слов. Примите мою благодарность… А сейчас будьте добры попросите сюда, к воротам… Чеку… барласца… сотенного из Кеша!

Стражники, судя по шумам по ту сторону ворот, в замешательстве…

74

Двор Мухамада. В глубине его (в присутствии своего непременного напарника) Чеку учит мальчика Хамида военному искусству, на лице Чеку шрам – свидетельство его недавней бурной деятельности.

‑ Ну‑ка повтори, что, мальчик, задержалось в твоей голове?

‑ Тысяча Тимура непобедима! – чеканит мальчик Хамид.

‑ Еще?

‑ Чеку – лучший воин в тысяче непобедимого Тимура!

‑ Еще?

‑ В сражениях нельзя оставлять в беде товарища!

‑ Атому, кто сделал наоборот?

‑ Смерть!

Чеку явно доволен.

‑ А теперь повторим, чему научились твои руки… Держи! – Чеку подает мальчику Хамиду, сняв со стены, саблю. – Руби меня! Не бойся!...

Мальчик после небольшого колебания делает взмах тяжелой саблей – Чеку играючи, ловко отражает удар, да так, что сабля мальчика оказывается на земле…

В этот момент к ним подбегает стражник.

‑ Чеку просят…

‑ Кто!?

‑ Неизвестный!

Чеку вместе со стражником следует к воротам, смотрит в щелочку, и увидев по ту сторону «существо», недовольно восклицает:

‑ Что понадобилось этому… попрошайке!

‑ Добрые люди, мои глаза страждут лицезреть великого воина…

‑ Ну, я великий воин, – смягчается Чеку.

‑…Чеку – барласца, который один легко справляется с сотней!

‑ Ну, я… – продолжает Чеку, но, осененный неожиданной догадкой, удивленно восклицает: – Тимур!

Вход в ворота немедленно открывают. Входит «существо», которое действительно оказывается Тимуром. Стражники, каясь, подают на землю. Тимур бросает на руки опешившего Чеку один за другим атрибуты маскарада. На шум прибегает и повар Акрам. Тимур зорко и серьезно оглядывает двор, затем – людей, замерших в ожидании. Останавливает взгляд на Чеку – говорит жестко:

‑ Произнести твое имя – значит открыть любую дверь в Самарканде – так?

‑ Будь уверен, Тимур, я сменю стражу – сюда не проникнет ни одна мышь, – выпаливает в ответ Чеку.

Стражники в ужасе, Тимур же, напротив, несколько смягчается, произносит, обернувшись к Акраму:

‑ Меня не мучает жажда, я не голоден, но от хорошего плова не откажусь.

‑ Будет исполнено, госп… господин посланник великого эмира, – говорит Акрам – ваше желание будет исполнено!

‑ Тимур! – в глазах Чеку светился прямо‑таки детская восторженность.

‑ Тимур! – докладывают Мухамаду.

В дверях появляется Туркан.

‑ Тимур!

75

За семейным дастарханом – Тимур, Мухамад, Чеку, поодаль, соблюдая «дистанцию» – Туркан. На дастархан Акрам самолично ставит блюдо с пловом.

Идет неспешная беседа.

‑ У вас, – обращается к Мухамаду, Тимур, – вся жизнь прошла в Самарканде…

‑ Не только моя, но и моих родителей… родителей моих родителей…

‑ Самарканд вы знаете как никто другой, – продолжает Тимур.

‑ Самарканд они знают не хуже своего дома, – вклинивается в разговор Чеку, но, встретившись с жестким недовольным взглядом Тимура, считает за благо отступить в тень.

‑ Самарканд и есть мой дом, – произносит, тщательно подбирая слова, Мухамад.

‑ Отлично. В таком случае не откажите в любезности просветить меня…

‑ Буду рад поделиться своими знаниями.