Танец кружевных балерин

В том, что рассказывала сейчас мама, было что-то неправильное. Ну да, точно. Вчера старушка говорила Снежане, что уже много лет не забирается на стремянку, потому что боится упасть. В последний раз это было после ее семидесятипятилетия, когда она специально переставила все книги так, чтобы наверху оказались гарантированно ненужные.

Снежана нахмурилась. В свете случившегося вчерашний рассказ о том, что кто-то специально усыпляет соседку, чтобы ночью безнаказанно искать что-то в квартире, выглядел совсем иначе. А что, если минувшей ночью по совету Снежаны она не стала пить свой отвар? В результате, проснувшись, когда неизвестный злоумышленник проник в дом, смогла встать с постели, отправилась в библиотеку, увидела там чужака, а тот, оказавшись неготовым к тому, что его застукают, ударил Лидию Андреевну по голове, а потом инсценировал несчастный случай? Пожалуй, надо поговорить с Зиминым, когда он придет, и все ему рассказать.

– Ладно, идите, почитайте книжку, – распорядилась мама. – Я пока бульон фрикадельками заправлю. Таточка их любит. Через сорок минут будем обедать.

– Миша приедет, – сообщила Снежана. – Я ему позвонила, что Танюшка расклеилась.

– Ну приедет, и хорошо, – откликнулась мама. – Повидаетесь, заодно и накормлю его, горемычного.

Временами мамина любовь к зятю Снежану раздражала. Ну надо же, даже не сердится, что он их с дочерью фактически бросил. Впрочем, это же мама, она ко всем людям относится хорошо, даже если они этого не заслуживают.

Зимин появился ровно в час дня. По нему всегда можно было сверять часы. И это тоже иногда вызывало сильнейшее Снежанино раздражение. Собранный, пунктуальный, деловитый, серьезный, ответственный. Тьфу.

– Ну, как Татка? – спросил он, раздевшись в прихожей и глядя на появившуюся в дверях жену.

Приходя, он открывал дверь своим ключом, как будто по-прежнему здесь жил и просто возвращался с работы. Отобрать у него ключ, что ли, или замки поменять? Пока Снежана злилась, он, не дожидаясь ответа, обошел ее в дверях, словно она была неодушевленным предметом, прокричал в кухню: «Здравствуйте, Ирина Григорьевна», получил в ответ ласковое «Добрый день, Мишенька» и прошел в гостиную, где на диване под одеяльцем возлежала наследная принцесса Татьяна Михайловна Зимина.

– Привет, доченька, – услышала Снежана, а следом восторженный Танюшкин вопль при виде обожаемого папочки.

– Миша, сколько у тебя времени? – спросила она, войдя в гостиную.

Обнимающий дочь Зимин повернулся, осмотрел ее настороженно, словно этот простой вопрос сулил неприятности.

– А что?

Эта привычка отвечать вопросом на вопрос ее тоже злила неимоверно, но если она хочет решить проблему, то нужно не злиться, а расположить его к себе.

– Мне нужно с тобой поговорить. После обеда не получится, потому что мне нужно будет укладывать Танюшку спать. Если ты подождешь, пока она уснет, то мы сможем поговорить потом.

– Я не смогу ждать, – ответил он и поджал губы. – Мне нужно вернуться на работу не позднее двух.

– Тогда варианта два: либо во время обеда, либо сейчас, но мне нужно, чтобы ты меня выслушал.

– Сейчас я бы предпочел пообщаться с дочерью. Я и так мало ее вижу.

– Ты мог бы видеть ее гораздо больше. – Как она ни старалась, а в голосе все равно проскочило осуждение. Зимин это почувствовал, его широкая спина тут же окаменела, и лицо тоже, как будто он сжал челюсти в попытке сдержать ответные резкие слова. – Хорошо, поиграй с ней пока. Я помогу маме накрыть на стол, заодно попрошу ее покормить Танюшку, чтобы мы могли поговорить. Это важно.

– Кому?

– Я бы хотела сказать, что мне, и посмотреть на твою реакцию, но на самом деле это может быть важно для возможного следствия.

Вот теперь Снежане удалось пробиться через его броню.

– Какого следствия? Во что ты опять вляпалась?

Это «опять» было таким обидным, что у Снежаны на глаза навернулись слезы.

– В прошлый раз в расследование меня втянули вы с Лилей, – сказала она с трудом, так сильно перехватило горло от обиды. Лилей звали ее клиентку и приятельницу, помощницу руководителя Следственного управления. Именно Лилия Лаврова впервые привела в ее дом Зимина, и за это Снежана ей, разумеется, была благодарна. – И сейчас я тоже никуда не вляпалась. У нас сегодня умерла соседка, живущая в квартире под нами. Так получилось, что вчера я была у нее дома, а потому точно знаю, что обстоятельства ее смерти крайне подозрительны.

– Сколько лет было соседке? – спросил Зимин, которого дочка тянула за рукав, пытаясь привлечь внимание и показать какую-то игрушку.

– Восемьдесят два.

– Да, крайне подозрительно, что человек умирает в восемьдесят два года.

Заметив возмущенный жест жены, он устало добавил:

– Хорошо, за обедом ты все мне расскажешь. А пока дай нам с Танюшкой возможность поиграть, будь человеком.

Кипящая от возмущения Снежана удалилась на кухню, где мама уже накрывала на стол.

– Что ты к нему все время вяжешься? – спросила мама спокойно.

– Кто? Я?