Танец на кладбище

Надев лупу, Пендергаст взял крюк затянутой в перчатку рукой. Повертев странное приспособление перед глазами, он положил его на стол. Потом очень осторожно соскреб булавкой немного вещества, приставшего к металлу рядом с ручкой, и положил его в пробирку. Взяв кусочек ваты, он намочил его жидкостью из пузырька, провел им по крюку и опустил в другую пробирку. Эту же процедуру спецагент проделал с несколькими ножами, раздельно обрабатывая ручки и лезвия и помещая каждый тампон в отдельную пробирку. Цвет реагента изменился только в первой пробирке.

– Весьма странно, – произнес Пендергаст, выпрямляясь.

Лабораторный комплект исчез так же быстро, как и появился, отправившись обратно в кожаный футляр, который был мгновенно сложен, закрыт на молнию и спрятан в недрах пиджака.

Похлопав себя по карману, Пендергаст сложил руки на груди. Все присутствующие вопросительно смотрели на него.

– Что такое? – невинно поинтересовался он.

– Мистер Пендергаст, если вас не затруднит, поделитесь с нами плодами своих трудов, – нарушила тишину Хейворд.

– Боюсь, что я потерпел неудачу.

– Какая жалость, – проронила Хейворд.

– Вы читали книгу канадского этноботаника Уэйда Дэвиса «Дорога тьмы. Этнобиология гаитянских зомби»?

Хейворд молча смотрела на него, скрестив на груди руки.

– Весьма интересная работа. Очень рекомендую, – продолжал Пендергаст.

– Непременно закажу ее на «Амазоне».

– Исследования Дэвиса показали, что живого человека можно зомбировать, если ввести в его организм два специфических вещества. Обычно это делается через рану. Первое, coup de poudre[29], представляет собой тетродотоксин, тот самый яд, который имеется в японском деликатесе – рыбе фугу. Второе содержится в растении под названием дурман. Смесь этих двух веществ, введенная человеку в количестве пятидесяти процентов от смертельной дозы, держит его в полубессознательном состоянии в течение нескольких дней. Он может двигаться, но почти ничего не соображает и полностью лишен собственной воли. Короче говоря, с помощью определенных веществ можно превратить человека в настоящего зомби.

– И вы обнаружили эти самые вещества? – сухо поинтересовалась Хейворд.

– Самое удивительное, что нет. Ни здесь, ни в Вилле. Надо признаться, что я весьма озадачен и огорчен.

Она резко отвернулась:

– Принесите другие вещдоки. Мы только попусту теряем время.

– Зато я обнаружил на крюке следы человеческой крови, – добавил Пендергаст.

Наступила тишина.

Что-то промычав, д’Агоста повернулся к инспектору:

– Я хочу, чтобы с этого крюка были взяты пробы для генетической экспертизы, а результаты пробиты по всем базам. Кроме того, необходим тест на присутствие человеческих тканей. И вообще, все эти инструменты должны быть проверены на наличие крови – человеческой и любой другой. С ручек надо снять отпечатки пальцев – я должен знать, кто ими пользовался.

Он повернулся к Пендергасту:

– Вы знаете, для чего нужен этот идиотский крюк?

– Должен признаться, что нет. Месье Бертен?

Бертен выглядел очень взволнованным. Он отвел Пендергаста в сторону.

– Mon frère[30], я больше не в силах здесь оставаться, – сказал он громким шепотом. – Я болен, на самом деле болен. Это все тот унган, Шарьер. Он наслал на нас порчу. Разве вы не чувствуете?

– Я чувствую себя прекрасно.

Бросив выразительный взгляд на д’Агосту, Хейворд покачала головой.

– Пойдем отсюда, – умолял Бертен. – Я хочу домой. Мне нужно выпить микстуры. Я знаю, у тебя есть. Только это мне поможет.

– Du calme, du calme, maître[31]. Мы скоро пойдем.

Повернувшись к остальным, Пендергаст громко произнес:

– Будьте любезны, месье, осмотрите этот крюк.

Бертен неохотно подошел к столу и, наклонившись, обнюхал крюк. С его побледневшего лица градом лил пот, а свистящее дыхание напоминало звуки волынки.

– Как странно. Ничего подобного раньше не встречал.

Последовало еще одно обнюхивание.

– А что вы скажете о гробике, который мы нашли в склепе Феринга? Он относится к той же секте?

Бертен осторожно приблизился к странной поделке. Сейчас гроб был закрыт крышкой из желтоватой бумаги, на которой тушью были нарисованы черепа и длинные кости. Она была замысловато сложена наподобие оригами и точно соответствовала размеру гроба, сделанного из папье-маше.

– Какому лоа соответствует веве на крышке? – спросил Пендергаст.

Бертен покачал головой:

– Мне это веве неизвестно. Судя по всему, оно уникально и принадлежит какой-то секте обеа. В любом случае это очень странный рисунок. Я никогда прежде таких не видел.

Бертен протянул руку и сразу же отдернул ее, когда инспекторша предостерегающе цокнула языком. Но потом все же цапнул крышку.

– Положите обратно, – немедленно скомандовала женщина.

Бертен вертел крышку в руках, внимательно рассматривая ее и бормоча себе под нос.

– Месье Бертен, – строго сказала Хейворд.

Но тот, казалось, не слышал. Он продолжал изучать бумажную конструкцию, не переставая что-то бурчать про себя. И вдруг одним движением разорвал ее пополам.

Ему на брюки посыпался какой-то сероватый порошок.