Танец семи вуалей

«Во имя супружеской верности… Я виновата перед мужем. Мы оба нагрешили. Пришла пора искупить вину!»

Любовник с притворным восхищением перебирал ее кудри. Эмма вяло сопротивлялась, думая о том, что эти локоны завивала горячими щипцами молчаливая Фрося, и вряд ли кто-то другой умеет завивать лучше.

Фрося приспособилась к требованиям хозяйки, многому научилась и справлялась с кучей обязанностей. Неразумно отказываться от такой вышколенной прислуги, когда недостает средств нанимать большой штат. Муж оказался мелочно-скаредным, вопреки титулу и светскому воспитанию. Эмме приходилось привыкать к экономии. Раньше она и слова-то такого не знала. Однако замужество открылось перед ней с неожиданной стороны…

Несмотря на страсть к любовнику, она обожала Оленина, и его измена только подстегнула ее чувственность. Так же, как граф представлял на месте Фроси роскошную и недоступную Иду, Эмма представляла на месте Самойловича собственного мужа – холодного к ней и от того еще более желанного.

Нелюбимая жена вопреки всему открыла в себе бурную и необузданную сексуальность, незамеченную супругом. То, чего она стыдилась, теперь возбуждало ее… и прежние целомудренные ласки перестали ее удовлетворять.

Первая близость с мужем после скандала разочаровала обоих. Оленин старался быть нежным, но едва сумел довести дело до конца. Эмма, скрывая слезы, притворилась спящей… Через некоторое время она услышала мерный мужской храп и дала волю своему отчаянию. Ее брак дал трещину, и вряд ли удастся его склеить.

Кому она могла пожаловаться, кроме любовника? Самойлович выслушал ее со странной ухмылкой и снова предложил свои услуги.

«Разве тебе плохо было со мной? Будем осторожны, и никто ничего не узнает».

«Мы уезжаем в Москву, – возразила она. – По моему настоянию!»

«Отлично. Я тоже поеду!»

Эмма пыталась держать оборону. Она хотела новой жизни и новых впечатлений. Молодость бурлила в ней, подобно весеннему ручью, питаемому талыми водами. Ей было жаль утекающих мгновений, которые не вернутся…

Оленин оставался принужденно ласков, но холоден. Самойлович раздувал в ней опасный огонь. Она боялась мужа, боялась себя, боялась любовника, который пригрозил ей разоблачением в случае отказа. Он пристрастился к этой игре, балансируя над пропастью. Кто первый из них троих сорвется вниз?..

Москва. Наше время

Лавров и Оленин стояли друг напротив друга, словно дуэлянты перед поединком.

– Вы сумасшедший, – повторил доктор.

– Я так не считаю! Это вы больны. Вам самому нужен врач. Тюремный психиатр.

– Опять вы за свое… Меня уже грозили засадить за решетку. Но ничего не смогли доказать. Я никого не убивал.

– Вы чувствуете? Пахнет тленом…

Лавров уставился на гору хлама, наполовину обрушившуюся вниз, словно угадывал под ним мертвое тело.