Танец страсти

Малин посмотрела в глаза своему спутнику. Он ласково улыбался ей. Если Йен и притворялся сейчас, то она имеет дело с опытным актером. Выходит, ее отчаяние после того телефонного разговора, что теперь между ними все кончено, было напрасным? Нет, подумала девушка. После того, как она рассказала ему о своих страхах, она ждала от Йена чего-то большего. Теперь ей мало того, чтобы он видел в ней только любовницу. Ставки повысились: ей нужно, чтобы он принял ее всю, какая она есть, без недоговорок и дополнительных условий. Как в компьютерной игре, когда с переходом на новый уровень к игроку предъявляются все большие и большие требования. Вот только остановиться и начать все заново здесь не получится.

Но какое она имеет право вообще предъявлять к нему какие-то требования, подумала Малин. Ведь это верный способ снова остаться одной!..

Но остановить себя она уже не могла.

— Наверное, ты очень удивился после того телефонного разговора?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, когда мы говорили о Юхане… и обо мне. Ведь не можешь же ты считать, что, когда человек грезит наяву, это нормально?!

Йен немного помолчал, потом заговорил:

— Я уже не молод и, поверь, многое повидал. Приходилось мне бывать и в таких местах, где общение с ду́хами, назовем это так, практикуется достаточно широко. По большей части я считаю это заигрыванием с собственной психикой, которое, замечу, не всегда безобидно. Обычно духи — это невроз, причем невроз, старательно в себе развиваемый и культивируемый. Проходит какое-то время, и человек начинает верить: все, что ему кажется, это правда.

Йен сделал глоток вина, но заговорил прежде, чем Малин попыталась ему возразить.

— В твоем случае, видимо, все совершенно иначе. Твои… страхи, — Йен запнулся, прежде чем произнести это слово, — связаны, как я понимаю, с “Васой”?

Малин кивнула, хотя выражение “в твоем случае” после рассуждений о неврозах неприятно кольнуло ее.

— Я видел, какими глазами ты смотрела на мою яхту, и удивился, что у тебя вообще может быть такое выражение лица… В твоей жизни произошло что-то, что связано с водой? С каким-то судном?

Вопрос прозвучал неожиданно резко, и девушка удивленно взглянула на Йена, но он уточнил вопрос:

— Мне кажется, “Васа” только замещает для тебя другое судно, на котором что-то произошло. Это так?

Малин молчала. Первой ее реакцией была горечь: нет, он говорит совсем не о том! Эти дешевые приемы психоанализа, желание объяснить ее нынешнее состояние историями из прошлого. Она, видите ли, как-то не так посмотрела на его яхту… Перед глазами Малин возникло сияющее марево залива и крошечная скорлупка на поверхности воды, где, уже едва различимые, под парусом стояли люди и махали ей руками. Но вот уже их не видно, и она поворачивается, чтобы больше никогда не увидеть своих родителей, и идет по нагретой солнцем скале… Неужели Йен прав?! Конечно, нет! Пряные волокна суши[12] у нее во рту вдруг стали отдавать кровью, и Малин почувствовала, что ее мутит.

— Пожалуйста, отвези меня домой, — попросила она.

ГЛАВА 12

В какой-то газете Малин прочитала, что больше половины всей пыли, которая скапливается в домах, — это волосы и микроскопические кусочки кожи, ороговевшие частицы человеческого тела, сброшенные за ненадобностью. Змея оставляет отслужившую своё шкуру раз в год, а люди обновляют свою оболочку постоянно, и то, что прежде было элементом шелковистого нежного покрова или упругой загорелой поверхности, летит по воздуху, присоединяясь к мириадам таких же пустых белесых чешуек, почти не различимых человеческим глазом.

Она делала очередную уборку в компании со своим разговорчивым пылесосом и вдруг ей захотелось немедленно разглядеть этого своего извечного врага, которого она сама, вернее, ее тело, производит с завидным постоянством. Где-то в недрах кладовой, она хорошо это помнила, должно было быть увеличительное стекло. Так и есть — оно нашлось на дальней полке, в коробке со старыми тетрадками и смешными значками, которые Малин все не решалась выкинуть или подарить соседскому мальчишке.