Танго с берегов Ла-Платы. История, философия и психология танца

* Многоквартирные бараки-общежития, где проживали иммигранты и городская беднота. Слово происходит от испанского «convento» (монастырь), ибо крохотные размеры комнат там напоминали кельи.

Правда, до сих пор существует и иное мнение: якобы танцорам танго вполне достаточно музыки, поэзия для них — в самом танце. Якобы в танце каждый слагает свое собственное стихотворение, а того же Карлоса Гарделя слушают — под него не танцуют.

Впрочем, это всего лишь одно из мнений, которое подтверждает известное правило: чем хрупче доводы, тем тверже точка зрения.

Тексты танго глубоко поэтичны, все находится в связи — и игра оркестра, и текст, и интерпретация певца, все это заряжает меня танцевальными эмоциями. Все это. И человек, с которым я танцую, конечно же. В текстах отражаются моменты истории танго. Моменты, когда меня еще не было, и которые я могу постичь только через эту поэзию. Также есть новое танго, которое имеет больше общего с настоящим, и в нем я тоже могу прекрасно наслаждаться певцом и поэзией, поскольку это напрямую связано со мной.

МАРИО ДЕ КАМИЛЛИС,

аргентинский педагог и танцор танго

И все же никакие формальные признаки танго не могут объяснить причины его тотального распространения по всему миру.

Танцевать танго — это совершать ритуал, это почти религиозное действо.

ЛЕОН БЕНАРОС,

аргентинский поэт, писатель, исследователь и критик, член Национальной академии танго

Скорее всего, дело тут в том, что в танго для аргентинцев сосредоточилось нечто большее, чем простое желание отдохнуть, развлечься и выплеснуть через танец излишек жизненной энергии. По мнению аргентинцев, по-настоящему почувствовать внутреннее содержание этого танца может только житель прибрежной зоны Буэнос-Айреса (портеньо), европейцам же это понять не дано.

Портеньо, танцуя танго, размышляет о своей судьбе или о смысле жизни. Только иностранец может использовать танго для беседы и развлечения. Для портеньо танго — выражение тоски по любви, общению, постоянная ностальгия.

ЭРНЕСТО САБАТО,

аргентинский прозаик и художник

А вот дальнейшая история танго уже не столь интересна. Чрезвычайно возросший спрос на танго неизбежно привел к его коммерциализации и, что естественно, к снижению художественного уровня и степени самобытности.

Вместе с тем эволюция жанра продолжалась. Наряду с уже существующей инструментальной формой, как уже говорилось, появился вокальный танго-романс, в котором текст имеет не меньшее значение, чем музыка.

Продолжились и изменения тайгового оркестра. В конце 1923 года скрипач Хулио Де Каро (Julio De Саго) реформировал прежний состав креольского оркестра, увеличив число инструментов и создав секстет в составе двух бандонеонов, двух скрипок, фортепиано и контрабаса. Такой состав получил название «типового секстета».

Хулио Де Каро предоставил каждому инструменту максимальную независимость, превратив секстет в ансамбль солистов, что привело к возникновению нового полифонического стиля, дающего возможность создавать пьесы в стиле танго, но обладавшие более высокими музыкальными характеристиками, нежели просто музыка для сопровождения танца.

Стремлением Де Каро стало расширение душевного понимания танго, чего до него никто не делал. Он сохранял сущность танго, выросшего из трущоб, но начал смешивать его с непознанной еще тогда сентиментальной и меланхоличной экспрессивностью, соединяя таким образом простой народ с европеизированным течением.

А еще Хулио Де Каро сделал танго более благородным. Он замедлил темп, и вместе с бандонеонистом Педро Лоренцем (Pedro Laurenz) его оркестр был популярным на протяжении десятилетий.

Эта модель танго просуществовала в творчестве многих танго-композиторов вплоть до середины XX века.

А вот у родившегося в Уругвае Франсиско Канаро в оркестре было порой даже больше тридцати музыкантов. Денег у него было предостаточно, поэтому он мог себе такое позволить. К тому же он был очень знаменит еще и потому, что занимался производством фильмов, так что мог постоянно менять составы музыкантов.