Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

— Ты куда это собралась? Я тут, вообще-то, кое с кем разговариваю! — подала голос Склепова, подминая под себя одну из подушек и кладя на неё голову.

— Ну, приятно тебе пообщаться! — от души пожелала внучка Феофила, с помощью восстанавливающего заклинания возвращая двери в их комнату приличный вид и способность функционировать. Не дожидаясь, пока Гробыня выдаст очередную колкую фразу в её адрес, Таня выскользнула из комнаты и быстро направилась по коридорам Жилого Этажа в пока ещё неизвестном ей направлении. Главное сейчас было успокоиться и попытаться выкинуть из головы все ненужные, терзающие её мысли. По крайней мере, отложить их до вечера.

Едва за Таней захлопнулась дверь, на лице Склеповой уже вовсю расцвела самодовольная улыбка. Конечно, она никогда не была сильна в подзеркаливании, но кое-что ей, воспользовавшись замешательством Тани, выудить удалось. И тот факт, что сиротка даже этого не заметила, только подтверждал, что душевное состояние у подруги находилось на грани повторного нервного срыва.

«Вот, значит, как? На манеже всё те же, — зевнула лысегорская телеведущая. — М-да, плохи дела у Таньки. Если её в таком состоянии засекут магфицеры (а уж они-то соображают в подзеркаливании побольше меня), то Барсику каюк — те ещё злопамятные твари. А эта как бы головой после не тронулась. Ох, Топчиёжиков, не знаю, что ты там натворил, но проблем от тебя, как всегда, дофига! Надо бы подумать, как талантливой и скромной Гробынюшке можно выгодно использовать всю эту ситуацию в своих корыстных целях…» — скорее по привычке, чем действительно собираясь что-то предпринимать, про себя отметила Склепова. Ещё раз широко зевнув, она прямо в шубе улеглась спать, напоследок буркнув Пажу, чтоб тот напомнил после убить Гроттершу за несанкционированное проветривание помещения.

Оказавшись достаточно далеко от их с Гробыней комнаты, в одном из многочисленных Тибидохских закоулков, кажется, находившемся где-то в районе Южной Башни, Таня в нерешительности остановилась, размышляя, куда ей податься дальше. В любое другое время она, не задумываясь, отправилась бы на драконбольное поле, повидать грозного тренера Соловья О. Разбойника и навестить Гоярына. Но, учитывая нынешнее положение вещей, как и полёты на контрабасе, это было не самой распрекрасной идеей. Догрести до драконбольного поля через пятиметровые сугробы в метель и мороз под минус тридцать живой ей явно не светило. Если же Гроттер всё-таки выдержит такое ниспосланное судьбой испытание и доползёт до драконьих ангаров, то Гоярын с удовольствием её согреет — посмертно. Так что, взвесив все сомнительные «за» и радикальные «против», Таня выбрала компромисс и пошла в берлогу к Тарараху. Может, там обнаружится Ванька. «Он, вроде бы, говорил, что собирается помогать выхаживать фениксов, так?» — вспомнила внучка Феофила, распахивая дверь и без стука вторгаясь в жилище питекантропа.

Однако, к её разочарованию, там никого не обнаружилось. Точнее, никого — это как сказать. В берлоге действительно не было ни Тарараха, ни Ваньки (оба наверняка всё ещё дежурили возле драконьих ангаров), зато магической живности тут было хоть отбавляй! Таня, стоя на пороге, с изумлением и даже некоторым трепетом оглядывалась по сторонам. Она не могла припомнить другого случая, когда у Тарараха был такой наплыв пациентов. Даже когда однажды, на втором курсе, Пельменник, посланный Поклёпом в Заповедную Рощу по каким-то туманным делам, случайно угодил в капкан, установленный Усыней, Горыней и Дубыней, и сгоряча начал своими убийственными сглазами проклинать всё живое в радиусе нескольких сотен метров вокруг, пострадавших животных и то было меньше!

— Сколько же вас тут? — восхищённо пробормотала Таня, делая несколько шагов вперёд и прикрывая за собой тяжёлую дубовую дверь.