Танки в котле. Немецкий танкист о прорыве из Хальбского кольца. 1945

Моя очередь смела его с корпуса танка – но на меня тут же набросился его товарищ. Будучи безоружным, он просто ударил меня в лицо кулаком, и я сразу же почувствовал вкус своей крови во рту. Извернувшись, я выстрелил и в него и увидел, как он спрыгнул с «Пантеры» на землю. Ну а там на него набросилась группа наших солдат, среди которых были и штатские, и даже женщины, вооруженные винтовками и пистолетами. Они схватились с русским танкистом и вскоре буквально разорвали его на части – пока одна женщина, вооруженная охотничьим ружьем, не прикончила его выстрелом в упор. В тот же самый момент наш двигатель ожил и зарокотал, «Пантера» подо мной вернулась к жизни.

– Товарищи, захватите нас с собой! – попросили меня с земли, перекрикивая грохот боя.

Я не мог отказать моим боевым товарищам и беженцам в этом, не мог и растолковывать им, насколько это опасная затея – прорываться сквозь кипящий боем котел Хальбе на броне танка, – что ж, если они готовы к такой опасности, то так тому и быть. Да и их прикрытие от неожиданного удара русских пехотинцев будет весьма кстати. Когда на корме танка оказалось с полдюжины вооруженных бойцов, я забрался обратно в башню. Мы обогнули холм, в который было уперлись кормой, и двинулись в направлении собственно Хальбе, пытаясь отыскать другие наши танки и дорогу на запад.

Когда танк миновал окраинные строения фермеров, я, пристально вглядываясь в окружающее пространство через смотровые приборы башенки, вскоре заметил наши сражающиеся «Королевские Тигры». Света от пожаров и парашютных ракет еще хватало, чтобы различить, что наши тяжелые танки ведут дуэль с новым рядом ИС. Эти русские танки были вкопаны в землю на окраине городка, так что над землей оставались только их башни. Со своей позиции я мог видеть только три «Сталина», их трапециевидные башни казались черными на фоне полыхающего в отдалении пламени.

Наши «Королевские Тигры» вели по ним огонь с расстояния менее километра, их осколочно-фугасные снаряды вздымали фонтаны земли вокруг вкопанных ИС. Один из «Тигров», похоже, выпустил по противнику бронебойно-трассирующий снаряд, и я видел, как он закрутился штопором, отрикошетив от башни «Сталина», оставляя после себя дымный след. По другую сторону от «Тигров», мне показалось, я различил «Пантеру» нашего Капо, которая, стоя за грядой невысоких холмов, время от времени вела огонь по ИС.

Позади этих немногих красных танков полыхали дома города Хальбе, над ними постоянно взрывались в воздухе артиллерийские снаряды, взрывные волны от которых срывали с крыш горящих домов плитки и черепицу, расшвыривая их на сотни метров. Я прикинул, что этот обстрел мог быть последними залпами нашей артиллерии, которая использовала свои последние снаряды, чтобы подавить позиции советской артиллерии в городке. Последняя, однако, поставила довольно плотный заслон артиллерийского огня перед въездом в городок, который нам пришлось бы преодолевать, даже если бы мы смогли справиться с ИС. Не думаю, что наша «Пантера» стала бы большим подспорьем, вмешайся она в эту схватку – сражаться с ИС под силу только «Королевским Тиграм». К тому же мне не надо было даже пересчитывать наши боеприпасы – я и так прекрасно знал, что у нас осталось едва ли двадцать бронебойных снарядов да десяток осколочно-фугасных. Этого едва бы хватило на то, чтобы прорваться через городок, через равнину до соединения с 12-й армией и на проход по пробитому ею коридору.

Поэтому я старался спрятать мою «Пантеру» среди остатков разрушенного сарая, где балки и обломки стен скрывали наш профиль, и, зная, что группа «наездников» прикрывает наш тыл, лихорадочно соображал, как бы нам получше добраться до городка.

Я видел, как все четыре «Королевских Тигра» ведут огонь по трем стоящим в танковых окопах ИС, более высокую скорострельность башенных орудий наших танков как преимущество компенсировала ультранизкая позиция врытых в землю ИС. «Тиграм» не удавалось поразить советские машины, тогда как они сами получали попадания в свою носовую броню снарядов мощных орудий, которыми были вооружены «Сталины». Один такой снаряд попал «Тигру» в маску орудия, рикошетировал от нее вниз и пробил крышку люка механика-водителя, расположенного под стволом орудия. Сорванная крышка люка взлетела в воздух, а затем сквозь открытый люк изнутри «Тигра» вырвался сноп искр. Меня передернуло при мысли о том, что сейчас советский снаряд мечется внутри корпуса танка, отражаясь от его стальных бортов и прокладывая себе дорогу сквозь любую человеческую плоть, которую встречает на своем пути. Мне пришлось видеть немало внутренностей подбитых танков – наших и советских, – и я хорошо знал, что подобные попадания творят с плотью и костями экипажа. Крышки башенных люков «Тигра» вылетели от взрыва боеприпасов в танке, из всех его отверстий выплеснулись языки пламени. Танк стал окутываться пламенем горящего бензина – и в этот момент остальные «Тигры» отомстили за своего погибшего собрата, секунд на десять сосредоточив свой огонь на одном из врытых в землю «Сталинов».