Танкист Мордора

Лошадей стреножили, распределили груз. Гудрон шагнул к каменной стенке и пропал. За ним последовали Снежинка и Арета. Капитан Мордора шел замыкающим и, только приблизившись вплотную к скале, увидел узкую щель, уходящую вправо параллельно стене. Свалившиеся в щель камни образовали подобие крутой лестницы, по которой пришлось взбираться добрых полчаса. Попов явственно почувствовал, как хорошо он жил последние месяцы. От физической формы, набранной в училище, остались жалкие обрывки. Пот заливал глаза, сердце колотилось в ребра, дыхания не хватало. Стиснув зубы, он пытался не отстать от бодро мелькавших перед глазами замшевых сапожек Ареты, но через десять минут сдался и пошел своим темпом. Девушка убежала вперед и вверх.

Все кончается в жизни, кончилась и каменная лестница. Сереге показалось, что он выскочил на плоскую крышу многоэтажки. После сумрака каньона солнце ударило по глазам, заставив прищуриться, а ледяной ветер перехватил дыхание. На запад и восток, сколько хватал взгляд, вытянулась рассеченная трещинами каменная поверхность, в углублениях которой еще оставался ноздреватый рыхлый снег. На севере далеко внизу за краем гранитной «крыши» расстилалась степь, а по горизонту расползалась синяя полоса знакомого леса. За спиной довольно засмеялся Гудрон:

— Вот мы и на вершине северной Стены, господин. Нравится?

— Потрясающе. А вон тот лес на горизонте?

— Зеленолесье. Эльфийское укрывище. Там даже деревья за них воюют. Вы лучше на юг посмотрите.

Попов послушно обернулся. Каменная крыша простиралась еще метров на сто, постепенно понижаясь и позволяя увидеть пустынную равнину Мордора с громадой Ородруина. Игрушечным домиком на фоне вулкана смотрелся Лугбурз. На юго-востоке в туманной дымке поблескивал краешек Нурнена.

— Красиво. А дальше куда?

— Все отдышались? Если так, пошли, время уже за полдень.

Гудрон повел отряд вдоль южного края стены, отсчитывая расщелины. Серега уже сильно замерз на пронизывающем ветру, свистевшем над гребнем Эред-Литуи. Арета тоже дрожала, а Снежинка в голос ругала урука:

— Да ты с ума сошел, клыкастый! Не мог сказать, чтобы мы теплые вещи сверху упаковали? Холод собачий! Ребенка заморозим и сами замерзнем!

— Я не ребенок, — храбро пискнула синими губами Арета.

— А наш храбрый урук — ребенок! По соображалке, — продолжала бушевать кхандка, перекрывая свист ветра.

Гудрон оправдывался:

— Ну, прости меня. Не думал, что так холодно будет. Уже недалеко осталось.

— Я и говорю, что ты не думал. А стоило бы иногда!

Наконец урук нашел нужную расщелину. Дно ее круто уходило вниз, и было засыпано мелким гравием. Скользя по осыпи, путники съехали сразу на пару десятков метров к большому валуну. Сразу стало тепло, ветер теперь гудел поверх расщелины. Отдышались, растерли замерзшие лица и руки.

— Ну ты и проводник, клыкастый, — продолжала ворчать Снежинка, — далеко еще?

— Уже нет, еще парочку таких валунов обойдем, и мы на месте! Потерпите, пожалуйста.

Слова урука оказались не просто утешением, а чистой правдой. Через два валуна отряд оказался в широкой ложбине, заросшей мелкой густой травкой. Нижняя часть ложбины упиралась в глухую высокую стену, закрывавшую вид на юг, в Мордор, но позволявшую солнечным лучам согревать каменные стены и лужайку. В верхней части ложбины темнел вход в пещеру. Орк махнул лапой:

— Нам туда.

Перед самым входом скальный выступ образовывал своеобразный порожек, перешагнув который они оказались в невысоком каменном гроте. Ровный пол, засыпанный песком, уводил в глубь горы.

— Вот твое убежище, — повел лапой Гудрон, — со стороны Мордора сюда подняться нельзя, только взлететь. Зато с юга светит солнце и идет теплый воздух. Путь на ту сторону ты помнишь. В глубине пещеры шагах в тридцати — родник, слышите? Вода бьет прямо из камня и стекает куда-то дальше под скалу. Палатку сейчас поставим в боковом гроте. Мы тут еще давно сложили очаг с друзьями. Дым вытягивает в трещины на вершину скалы, а там его подхватывает ветер, с которым мы так неудачно познакомились. Тяга изумительная, как в кузнечном горне, а дым не видно.

Снежинка медленно повернулась к орку:

— А скажи-ка мне, клыкастенький, чем я топить буду? На ту сторону в Зеленолесье к эльфам за дровами бегать? Или гномы мне уголька нарубят? Не задумывался?

Гудрон успокаивающе поднял обе лапы:

— Все гораздо проще. Сразу за родником будет большой круглый грот, почти зал. Там на полу — двухметровая толща камыша и сухих веток. За год не пережечь.

— Откуда? — хором воскликнули все трое.

Урук развел лапами:

— Мы с ребятами долго думали, но на ум только одно приходит — родильная камера драконов.

— Что? — Это опять мы хором.

— Родильная камера. Самка дракона здесь яйца высиживала. Очень удобная пещерка. А камыш и хворост — бывшее гнездо.

— И ты хочешь сказать… — набрала воздуха в грудь кхандка.

— Нет, нет, что ты, — замахал лапами Гудрон, — гнезду тысячи лет. Она не вернется.

— Ну, клыкастый, смотри, — погрозила внушительным кулаком Снежинка, — Арета, не стой столбом, помоги распаковать тюки.

— А как же вы эту пещеру нашли? — заинтересовался Серега.