Танкист Мордора

— Вот наш славный герой, знаменитый Келебримбор, рожденный в благословенном Валиноре! И не сиделось же им там спокойно, этим эльфийским бродягам. Живут тысячи лет, а ума не наживают, представляете? Только с болью к ним приходит осознание моей правоты. Вот и славный мастер Келебримбор пытался скрывать, где спрятаны кольца Власти, созданные по моим лекалам. Как видите, мы долго над ним трудились — с Бхургуша семь потов сошло. Пришлось раздавить ему тестикулы, оказалось, что есть боль, которую терпеть невозможно. Я не хотел этого, Келеб, слышишь? Я до последнего оттягивал такой неприятный момент, но ты упорствовал. А зачем? Все равно ведь рассказал о колечках.

Майрон ткнул эльфа носком сапога в бок, и жертва глухо застонала.

— Да, сапогом по сломанным ребрам — это больно, — удовлетворенно хмыкнул майар, — а будет и больнее, и страшнее, любезный Келеб. Я предлагаю сделку. Ты рассказываешь о трех эльфийских кольцах, а я тебя вылечу и отпущу на все четыре стороны. Ничего необратимого с тобой еще не сделали. Раны затянутся, кости срастутся. Мастером ты, конечно, уже не будешь, да и эльфийки теперь тебе не нужны, но в жизни много других интересных дел. Как тебе такое предложение? Ты же наверняка эти кольца раздал своим эльфийским друзьям и подружкам, я все равно до них сразу не доберусь. Решайся. Или будет очень нехорошо. Так как?

Эльф молчал, не открывая глаз. Майрон вздохнул:

— А ведь когда-то мы дружили, Келеб. Работали вместе, создавали новое, проникали в непознанное и этим были счастливы. Что нам мешает продолжать?

Келебримбор молчал, и майар махнул рукой:

— Давай, Бхургуш.

Орки подтащили носилки к шесту, и Серега снова закрыл глаза, благо что Майрону было не до него. Эльф начал стонать, затем стон перешел в какой-то рык, и Келебримбор закричал в голос. Попов еще сильнее зажмурился и приоткрыл глаза только когда эльф перестал кричать. Бхургуш и помощники возились вокруг поднятого вертикально шеста, на острие которого был насажен Келебримбор. Ноги его упирались размозженными пальцами в поперечную перекладину, лицо исказила гримаса боли. Майар стоял перед ним, покачиваясь с пятки на носок:

— Вот мое последнее предложение, храбрый, но глупый эльф. Долго ты на сломанных ногах не простоишь, и кол пойдет в твое тело. Сантиметр за сантиметром. Это долгая смерть. Ну, так как?

Келебримбор открыл глаза и вдруг улыбнулся разбитыми губами:

— Нет, Тху! Когда-то ты был Аннатаром, несущим сокровенное знание, и был моим другом. Но ты сам отрекся от всего и все предал. Ты лгал тогда, лжешь и сейчас, отец лжи и предательства. Тебе не добраться до Трех. Корабли Нуменора уже поднимают паруса. Низвергнут твой хозяин, Моргот, низвергнут и тебя.

С этими словами эльф убрал ноги с перекладины. Тяжелое тело скользнуло вниз по колу почти до половины. На пол брызнула и заструилась по шесту кровь. Глаза Келебримбора закрылись, голова упала на грудь. Майрон топнул ногой:

— Дурак! Разменять вечную жизнь на муки и смерть! Какой дурак! Единственный эльф, за исключением Феанора, который был равен мне в мастерстве! Добейте его, все равно ничего не скажет! Стрелами добейте, дебилы, не надо на фарш его рубить! Знаменем будет. Впереди понесем, пусть боятся!

Майрон резко развернулся и ушел. Потрясенный Попов некоторое время стоял на месте, отрешенно наблюдая, как черные стрелы с хрустом вонзаются в грудь эльфа. Потом долго шел куда-то через ночь, пока его не остановила река. Непрерывный шум воды принес облегчение, и Серега просидел на берегу до утра.

Когда солнце поднялось над Туманными горами, Попов наконец-то пришел в себя. Огляделся — берег был пуст. Серега полез в карман и вытащил пистолет. Заглянул в ствол. Движение пальца — и ты от всего свободен. От необходимости делать выбор, отвечать за действие или бездействие. Что терять в этом мире? Исчезнет маленькая частичка с фамилией Попов, а мир будет жить дальше. Орки будут резать эльфов, а эльфы — орков, но только без Сереги. Вот — главное. Что хотите и как хотите — только без меня.

Попов снял предохранитель и взвел курок. Патрон оставался в стволе еще с прошлой стрельбы. На секунду задумался — куда стрелять? В сердце или в голову? Решил, что в висок — вернее. Оглянулся зачем-то по сторонам и, заметив пыль на дороге, опустил руку. Сознание тут же обрадовалось задержке, зашептало торопливо — зачем сейчас? Тут слишком людно, все мешают. Подожди немного, поживи еще чуть-чуть. Отойди подальше по реке, там ивнячок, никто не помешает. Или вообще отложи до завтра…

Облако пыли становилось выше и ближе, и Попов уже догадался, кого он сейчас увидит. Убрал пистолет, выдохнул, встал на ноги. Отряхнул одежду и пошел к дороге. Навстречу, как и ожидалось, тролли тащили платформу с танком. Гарцевавший чуть в стороне Гудрон слегка удивился неожиданному появлению начальника:

— Как вы узнали, господин? И почему пешком? Где лошадка?

— У Повелителя в конюшне, — отмахнулся Попов. — Не спрашивай пока, Гудрон, потом расскажу. Мне поспать надо.