Танковое жало

По его команде все бойцы распластались на земле, а уже через пару минут на дороге показался конный отряд. Тот самый, что тогда арестовал Баро и Шубина во время первой вылазки. Кавалеристы ехали медленно, то и дело направляя своих коней с дороги в сторону, чтобы осмотреть окрестности. Советским бойцам повезло, что они не подошли близко к узлу путей, кавалеристы осмотрели небольшой квадрат около сплетения дорог и отправились дальше патрулировать местность.

Люди рядом с Шубиным зашевелились, испытывая облегчение, несколько человек попытались встать. Их снова заставил лечь на землю тихий, но гневный окрик:

– Без моего приказа не вставать!

Артиллеристы затихли на своих местах. Прошел час: холод от ледяной земли в стылых комках пробирал до костей; конечности, спина затекли от неподвижного лежания; все мучились от жажды и невыносимой стужи. А командир все никак не отдавал приказ о движении вперед, он будто застыл навсегда в одном положении, интересуясь лишь клочком дороги впереди.

– Товарищ командир, – первым не выдержал парнишка, у которого зубы стучали от холода. – Когда уже пойдем? Не могу лежать больше, до костей продрог.

Не поворачивая головы в его сторону, Шубин тихо ответил:

– Нет, поздно выдвинулись. Теперь нужно ждать темноты, слишком опасно.

Парень забубнил:

– Да как же ждать темноты, это сколько лежать тут придется? Я не выдержу, не чую ничего уже, так закоченел.

Его кто-то поддержал:

– Товарищ разведчик, ведь нет на дороге никого. Зачем ждать, нам осталось с пяток километров до леса. Мы бегом, пока патруля нет.

Григорчук зашипел на них:

– А ну, отставить разговорчики. Командир отдал приказ, вы его выполняете без пререканий. Сказали – лежать, значит, лежите столько, сколько понадобится.

Но Шубин не был так строг. На несколько минут он отвлекся от наблюдения:

– Товарищи, я понимаю, что вам тяжело. Но из-за неожиданного развития событий мы не успели вернуться затемно. Я, как разведчик, знаю, что двигаться сейчас по открытой местности опасно. Тем более у вас нет навыков маскировки, тяжелый груз на руках, а от холода тело стало непослушным. Мы не сможем быстро преодолеть эти пять километров. Патруль не просто так сейчас проверял дорогу, он проверяет дорогу для броска основных сил. На этом участке идет активное передвижение немецких частей. Думаю, придется ждать весь день, чтобы дорога опустела и мы могли перебраться через нее к лесу.

Словно в доказательство его слов вдалеке раздалось едва слышное гудение моторов, которое с каждой минутой становилось все явственнее.

Но молодой артиллерист, не привыкший к терпеливому многочасовому ожиданию, снова пожаловался:

– Да нет мочи лежать, до костей от земли пробирает.

– Ты можешь ползать по-пластунски, чтобы немного размяться и согреться. Но очень осторожно, прижимаясь к земле, – посоветовал капитан.

Следуя его словам, артиллеристы по очереди принялись осторожно двигаться, делая медленные движения, которые хоть чуть-чуть разгоняли холод. От натуги Григорчук прохрипел:

– Ох, в глотке сухо уже сутки, землю грызть готов.

И снова капитан Шубин дал совет бойцам:

– Утром на траве и камнях есть конденсат. Слижите ее языком, станет немного легче. Днем уже и ее не будет, надо сейчас успевать хоть немного утолить жажду.

Артиллеристы задвигались, расползлись по сторонам, выискивая драгоценные капли влаги. Сухие губы жадно втягивали крошечные капли или морось на гладких поверхностях. Капитан, хоть и сам мучился от жажды уже много часов, терпеливо сносил эти тяготы. За годы, проведенные в разведке, ему стало привычным это многочасовое ожидание, когда боль, жажду или голод приходится не замечать, чтобы они не мешали сосредоточиться на боевой задаче. И артиллеристы не вызывали у него раздражения своими просьбами и жалобами, несмотря на воинский устав и дисциплину, они не были приучены к основам разведки – к осторожности, постоянному соблюдению светозвукомаскировки, к терпению, а также к тому, чтобы совершать любые действия только с холодной головой. Поэтому Глеб давал им советы, а сам опирался на свое чутье, которое никогда не подводило его. Вот и сейчас билась тревожная мысль, что надо двигаться не по направлению к границам фронтов, а уходить с маршрута в сторону. Неспроста патруль осматривал окрестности, немцы наверняка заметили следы танковых гусениц и уже через пару часов по этому следу выйдут к подбитой бронетехнике в теснине. А потом примутся обшаривать местность вокруг в поисках того, кто осуществил диверсию. Поэтому нужно найти укрытие и переждать там до наступления темноты, и это укрытие должно быть на приличном расстоянии от дороги и теснины Зуйского ущелья.

Он развернулся к отряду:

– Сейчас короткими перебежками, пока дорога пустая, уходим на север. Ориентир – река.

Григорчук удивленно переспросил:

– Двигаемся назад, еще дальше от нашего фронта?