Танковое жало

Разведчик ринулся вниз на страховке, с глухим ударом приземлился в узком пространстве рядом с машинами. Он прислушался к странным звукам: из-под машин то и дело доносились короткие вскрики, хрипы; он решил, что, может быть, кто-то из танкистов ранен и страдает от боли. Разведчик медленно подошел поближе, но в темноте ничего видно не было, только чувствовался едкий запах опаленного железа и сгоревших внутренностей бронированного монстра. Глеб положил руку на металл и удивился – сталь еще была теплой, до того она нагрелась после пожара. Внизу, в глубине колонны, что-то с силой грохнуло, забряцало железо. В узком проходе между стеной и искореженным танком показалась ссутулившаяся под тяжелым грузом фигура – это был Нойман. Он едва шел, покачивался и приседал от горы оружия, что удерживал в руках: с десяток автоматов, несколько гранат, ручной пулемет. Он с грохотом свалил все в кучу к ногам Шубина:

– Это все, больше они не будут в вас стрелять. Я выполнил свою часть договора и ухожу.

С этими словами немецкий офицер направился к проходу, где зияла черная ночь и свобода.

– Стой, а где ваши танкисты? Почему они не вышли? – выкрикнул ему в спину Шубин, он дернулся было следом за лейтенантом, но тут же остановился и оглянулся на череду уничтоженных машин. Потом кинулся к головному танку и нырнул между гусениц вниз. Он уже догадался, в чем дело. Он прополз в абсолютной темноте буквальном метр и наткнулся на теплую, липкую влагу, которая разлилась по всему периметру. Разведчик осторожно вытянул руку и нащупал неподвижное тело, потом еще одно и еще. Три танкиста распластались в своем укрытии, все они были мертвы и истекали кровью. Но погибли они не от пожара и не от зенитного удара советской установки М-8, не от осколков гранаты, что успел швырнуть героически погибший Кротов. Эти тела были еще теплыми, жизнь только ушла из них, потому что они были убиты совсем недавно собственным командиром, офицером Нойманом.

Капитан Шубин выбрался обратно, кинулся ко второму танку, потом к третьему, но каждый раз под днищем его ждали лишь остывающие тела. Добравшись до замыкающей железной махины, разведчик выкрикнул вверх:

– Спускайтесь. Товарищи, это капитан Шубин. Вы можете спуститься вниз, опасности нет. Все танкисты мертвы.

С другого края его тоже услышали, и поднялся шум. Кто-то торопливо спускался по страховочным тросам, первый же оказавшийся на земле артиллерист ринулся к своему командиру:

– Кротов! Егор! Егор! Товарищ командир!

Но тот был точно мертв, даже кровь перестала пульсировать, вытекая из ран. Артиллеристы сгрудились возле тела.

– Нельзя его оставлять так, надо хоть похоронить по-человечески. Из шинели сделаем носилки.

– Может, живой он, живой, ребята? Надо тащить быстрее обратно. В госпитале врачи помогут!

– У него пульса нет. Эх, Егор, хорошим ты был командиром.

Капитану Шубину пришлось остановить обсуждение, времени было катастрофически мало. До рассвета осталось меньше двух часов, и им нужно было успеть вернуться на свои позиции.

– Товарищи, – разведчик понимал, как сейчас трудно артиллеристам, которые потеряли своего командира, – нам надо следовать дальше по плану, уходить отсюда, чтобы успеть пересечь долину в темноте. Проверьте все машины, под днищами немецкие танкисты. Они все мертвы, их командир убил их в обмен на свободу.

– Как же так? Вы его отпустили? – изумился пожилой артиллерист, который уже успел спуститься вниз и теперь осматривал место боя.

– Да, – сокрушенно произнес Шубин. – Он обманул меня, обещал полную капитуляцию, что его люди сдадутся в плен. Но на самом деле расправился с ними и отдал мне их оружие, чтобы создать иллюзию, будто выполнил свою часть договора. Мы не будем его преследовать, надо срочно уходить отсюда.

– А если он за подмогой побежал? – предположил старшина Григорчук. – И нас на пути будет ждать засада. Дорога одна – через лес, там и засядут фрицы с автоматами. У нас зенитка да гранаты, тяжело будет отбиться.

– Нет, он не вернется в расположение немецких частей, я в этом уверен. После сегодняшнего разгрома его объявят предателем, скорее всего, отдадут под суд.

Глеб с трудом заставил себя не думать о сбежавшем Ноймане, хотя досада на его обман точила изнутри. Но сейчас было не до беглого немецкого офицера-обманщика, надо срочно уводить артиллеристов из ущелья.

После спешного осмотра они построились в колонну, несколько мужчин несли части М-8, а четыре человека держали за разные концы брезентовое полотно, на которое уложили тело погибшего Егора Кротова. Быстрым шагом отряд прошел по долине, что шла от теснины к перепутью дорог. Из-за тяжелого груза, как и опасался разведчик, они не успели до рассвета пройти опасную часть пути. В поле разведчик прислушался к звукам, которые различил его острый слух издалека, и скомандовал отряду:

– Немедленно лечь на землю!