Танские новеллы

У Ли И был троюродный брат Цуй Цзю-мин, человек по природе очень добрый. Прежде он часто бывал вместе с Ли И у Сяо-юй, пил с ними, смеялся, беседовал. Каждый раз, когда он узнавал что-нибудь о Ли И, то сообщал об этом Сяо-юй. Сяо-юй часто посылала Цуй Цзю-мину дрова и одежду, и тот был очень благодарен ей. Теперь, когда Ли И приехал в Чанъань, Цуй Цзю-мин все рассказал о нем Сяо-юй. Она воскликнула в отчаянии:

— Может ли такое случиться на свете!

Сяо-юй просила своих родных и знакомых обязательно уговорить Ли И, чтобы он пришел к ней. Но Ли И, помня, что он опоздал к сроку и нарушил клятву, и зная, что Сяо-юй безнадежно заболела от горя, стыдился своей жестокости и ни за что не соглашался пойти к ней. Он рано уходил из дому и поздно возвращался, чтобы избежать ее посланцев.

Сяо-юй днем и ночью лила слезы, забывала есть и спать, мечтала лишь о том, чтобы повидать его еще хоть раз, но не знала, как это сделать. Тоска ее и гнев росли с каждым днем; вскоре она уже не могла подняться с постели.

В это время в Чанъане постепенно стали узнавать обо всей этой истории. Чувствительные сердца были растроганы преданностью Сяо-юй, люди с благородным сердцем возмущались низостью Ли И.

Наступила третья луна, и часто устраивались веселые прогулки. Ли И вместе с пятью-шестью приятелями направился в храм Высокого почитания полюбоваться на цветение пионов. Они прогуливались вдоль восточной галереи, импровизировали стихи. С ними был близкий друг Ли И, некий Вэй Ся-цин из Цзинчжао. Обращаясь к Ли И, он сказал:

— Погода сегодня чудесная, деревья и травы в роскошном убранстве. Жаль мне Хо Сяо-юй, которая горюет в своих одиноких покоях! Вы действительно жестокий человек, если смогли ее так бросить. Благородный муж так не поступает. Надо бы вам призадуматься над этим!

В то время как Вэй Ся-цин уговаривал Ли И, к ним приблизился мужчина, по виду отважный герой, прислушивавшийся к их разговору. Он был одет в изящную, но скромную одежду и держал под мышкой лук; лицом он был красив, как бессмертный дух. За ним следовал слуга — мальчик-иноземец. Внезапно незнакомец сложил руки для приветствия[159] и обратился к Ли И:

— Не вы ли господин Ли И — десятый в роду? Я сам из Шаньдуна и прихожусь вам дальним родственником по женской линии. Хоть и нет у меня литературных талантов, но я всегда наслаждаюсь чужой мудростью. Давно преклоняюсь перед вашей славой и все мечтал повидать вас. И вот сегодня произошла счастливая встреча, я удостоился повидать вас. Жалкое мое жилище неподалеку отсюда, есть там музыка, чтобы усладить ваш слух, восемь-девять красивых девушек, десяток хороших коней, — все, что изволите пожелать. Очень хотел бы, чтобы вы удостоили меня посещением.

Приятели Ли И слышали это предложение и нашли его превосходным. Следуя за незнакомцем, они быстро проехали несколько улиц и достигли улицы Шэн-е. Так как поблизости был дом Сяо-юй, то Ли И не хотел проезжать мимо него и под каким-то предлогом уже повернул было голову коня. Но незнакомец сказал:

— До скромного жилья моего совсем рукой подать. Можно ли допустить, чтобы вы бросили нас?

Он схватил коня Ли И за поводья и насильно повел; вскоре они приехали к дому Сяо-юй. Совершенно смущенный и расстроенный Ли И старался повернуть коня назад. Но незнакомец сейчас же приказал нескольким слугам втащить Ли И в дом. Когда его втолкнули в главные ворота, незнакомец распорядился запереть их и закричал:

— Ли И прибыл!

Раздались радостные возгласы, которые были слышны даже с улицы.

А накануне вечером Сяо-юй приснилось, что какой-то мужчина привел к ней Ли И, усадил его на цыновку и велел Сяо-юй снять с него туфли. Проснувшись, она рассказала об этом сне матери, а затем сама разъяснила значение сна: «Туфли» — это «согласие»[160]. Муж и жена снова свидятся. «Снять» — значит «расстаться», то есть встретимся и расстанемся, и это уже навеки. Из этого следует, что мы скоро должны встретиться, а после встречи я умру.

На рассвете Сяо-юй попросила мать дать ей одеться. Мать, решив, что долгая болезнь затуманила мозг Сяо-юй, не придала этому значения. Сяо-юй упорно настаивала, и тогда мать стала одевать ее и только кончила, как вдруг, действительно, прибыл Ли И.

Сяо-юй все время была так слаба, что нуждалась в помощи, если лежа ей нужно было повернуться на другой бок. Но услыхав неожиданно о прибытии Ли И, она сама поспешно поднялась, поправила одежду и выбежала, словно одержимая.

Встретившись лицом к лицу с Ли И, она сдержала гнев и молча устремила на него пристальный взгляд. Похудевшая, хрупкая, прелестная, она, казалось, не могла вынести этой встречи и по временам закрывала лицо рукавом, но все же глядела на Ли И. Все, кто были при этом, так растрогались, что начали тяжело вздыхать.

Вскоре принесли вино и несколько десятков блюд с закусками. Все удивленно поглядели и спросили, откуда это и зачем; оказалось, что это доставил незнакомец. Тогда вино и угощение расставили и уселись вокруг. Повернувшись к Ли И, Сяо-юй долго смотрела на него, затем подняла чарку с вином и, отпив, сказала: