Танские новеллы

Уже здесь дана завуалированная критика патриархальных форм жизни. Но гораздо ярче и своеобразнее эта критика общественных устоев, общественной морали дается в новелле Юань Чжэня «Повесть об Ин-ин». Основная идея этой повести — конфликт между свободным человеческим чувством и устоями общества, основанными на конфуцианской догме. Уже сама постановка вопроса о том, чему следовать, голосу сердца или конфуцианской морали, была безусловно, прогрессивна в то время.

Юань Чжэнь пытался найти какие-то новые нормы отношений, обосновать право человека на личную жизнь без гнета этой конфуцианской морали, без вмешательства общественного мнения. Но она не сумел пойти против этого общественного мнения, и повесть его — апология свободного чувства — кончается продиктованной конфуцианской моралью все той же ссылкой на зло, приносимое мужчине женщиной[304]. И все же, несмотря на то, что финал повести — уступка, общественному мнению и привычным нормам морали, в целом, по своей жизненности, остроте, интересу к реальному миру, к описанию человеческих переживаний, к бытовым подробностям, новелла Юань Чжэня — огромный шаг вперед в истории повествовательной литературы средневекового Китая, знаменующий собой становление реалистической новеллы[305]. В то время как в других любовных новеллах любовь, показываемая как могучая сила, влияющая на поступки героев, не интерпретируется психологически, в новелле Юань Чжэня дана сложная психологическая картина внутренних переживаний героини, образ которой становился идеалом для автора (несмотря на вынужденное осуждение Ин-ин в традиционной концовке новеллы).

Если в фантастической новелле танских авторов вымысел переплетается с реальностью, то в любовной новелле элемент фантастики встречается сравнительно редко и выполняет чисто служебную роль, помогая возлюбленным соединиться («История У-шуан», «Повесть о бесконечной тоске») или являясь как бы коррективом жестокой действительности, например, «История Хо Сяо-юй», где героиня, покинутая возлюбленным, умирает от отчаяния; здесь автор призывает на помощь вымысел, чтобы восстановить справедливость: проклятие Хо Сяо-юй и после ее смерти преследует Ли[306].

В танской любовной новелле присутствует известный элемент куртуазности. Это определялось бытом самой эпохи, ролью двора, при котором процветали изящные искусства и в особом почете были музыка и поэзия. Создавался определенный идеал героя — юноши из знатной семьи, изящного, элегантного, талантливого ученого, сочинителя прекрасных стихов[307]. Однако в отличие от куртуазного романа Западной Европы, где в лице рыцаря героический идеал сочетался с эстетическим, в танской новелле герой-любовник отъединен от героя-храбреца, авантюриста — героя героической новеллы. Герой любовно-бытовой новеллы слабоволен, нерешителен, непостоянен, игрушка в руках судьбы и родителей; он не может найти выхода из создавшегося затруднительного положения, не в силах противостоять условностям; он целиком в тисках обычаев и современной ему морали. Часто герой-храбрец помогает ему обрести утраченную возлюбленную (отважный военачальник Гу в «Истории У-шуан», Сюй Цзюнь в «Истории Лю») или выступает в роли судьи в своей попытке восстановить справедливость, исправить зло, причиненное непостоянством юноши (вмешательство храбреца-незнакомца в «Истории Хо Сяо-юй»). В любовной новелле героический тип стоит на втором плане, и автор, восхваляя его смелость, предприимчивость, благородство («История Лю»), готовность к самопожертвованию («История У-шуан»), все же основное внимание уделяет лирическому герою (в некоторых случаях являющемуся портретом самого автора или его друзей и современников[308]).

Примерно со второй половины IX в. утверждается жанр героической новеллы — апология волевого, предприимчивого, сильного человека. В описаниях необычайных, исключительных качеств героя преобладает элемент вымысла, часто затмевающий описания чудес, происходящих с этим героем.